Мир испытывает героя

«Если бы всё это было правдой! Если бы на самом деле можно было лечь и ничего не делать, и всё бы пришло само. Но я знаю, что всё это обман! Стоит лишь только расслабиться, как мир тут же отнимет всё, что ты с таким трудом завоевал. Я больше не хочу быть обывателем. Я уже был отшельником, скитальцем без роду и племени. У меня не было дома. Мне не надо было ни за что бороться. Я просто слонялся куда вели ноги. Но затем я стал героем, и не могу забыть того, как я себя чувствовал. Мне до сих пор кажется, что тогда я был центром мира. Пускай я действовал во многом не правильно, я был важнее. Если я захочу отступить, то мир меня перемелет. Он опять отнимет всё, прошлые враги обязательно найдут меня. Мне нельзя отступать. Иначе я опять потеряю всё! И всё станет хуже, много хуже чем раньше».

Он посмотрел на пустую тарелку, где на донышке осталось масло, а затем перевел на молчащих девушек, ожидавших, когда же он выйдет их тяжёлых раздумий, омрачивших его красивое лицо.

- Ульрика, я хочу купить себе кольчугу, шлем и меч и другую экипировку, - он поднял голову. - Помоги мне выбрать то, что подойдёт.

- Когда выдвигаемся? - она встала со стола.

- Минут через десять! - Эдик поднялся и покинул столовую.

Лишь одев обычную кольчугу, Эдик понял всю прелесть демонического доспеха. Он был легче и герметичней, и по фактуре напоминал резину. Ему даже показалось, что он может подстраиваться под его тело. А кольчуга, обычная кольчуга, была тяжела. Хотя это и не было проблемой для Эдика. Можно было купить гномью кольчугу, но Эдик пожалел на неё денег, и у него тогда бы ничего не осталось. Закупившись, он пошёл домой, по полупустой улице.

В отличие от Юхо здесь его никто не замечал. Он был обычным горожанином, на которого смотрели разве что молоденькие девушки и старые проститутки. Они провожали его взглядом, и делали его героем своих фантазий. Рядом с ним пронеслись играющие с деревянными мечами мальчишки. Один из них кричал, что он герой - Эдик де Тюк, другой был королём бандитов. Эдик лишь мельком посмотрел на них, и пошёл дальше. Затем дойдя до конца улицы, он взглянул на старые дома, и растущие за ними деревья. Затем он посмотрел на небо, где ещё летели останки серых туч, и вдохнул полной грудью.

Жуткая жара иссушала измученное тело. Эдик лежал на убогой кровати в маленькой комнатке. Сквозь открытые настежь дверь и окно сухой ветер натягивал горячий воздух из пустыни. Нужно закрыть окно ставней. И дверь тоже. Но нет сил... Дом из песчаника стоит в одинокой деревне среди далёкого оазиса. И там жара, и никого нет. Все уже умерли.

Остался один он. Но он бредит. Эдик больше не может ничего сделать. Даже самый минимум, чтобы облегчить свои страдания. Его разум летает в мире грёз. Он уже не видит: ни маленькой комнаты, ни птиц за окном, сидящих на апельсиновом дереве, ни тушканчиков, подбегающих к раскрытой двери. Ничего.

Из дверного проёма падает свет. В комнату входит человек, который останавливается перед кроватью - единственным, что там есть. Он касается лба мальчика. Он холоден как лёд. Эдик видит, себя со стороны. Человек поднял его и несёт из дому. На окраине деревни среди оазиса он бросает его на горячий песок, берёт лопату, что лежит рядом, и начинает рыть яму. Когда она становиться достаточно глубокой, то он поднимает тело мальчика и кладёт его в свежую яму. Затем засыпает, быстро забрасывая тело песком. Вот уже осталось только лёгкая горка. Он отбрасывает лопату в сторону и идёт в деревню. Эдик видит его со стороны. Вот он вошёл в комнату, где раньше лежал больной. Он ложиться на его кровать и накрывается простыню. Эдик с ужасом осознаёт, что это он сам. Что только что он похоронил сам себя, и вместо самого себя лёг на кровать.

Он проснулся.

Уходя от стены Хельцбора, Эдик шёл по мощёной дороге и радовался, что погода обещала быть прохладной. Ко всему прочему он пойдёт лесом, так что жара ему не грозила. Луг, окружающий город, где пасся скот, остался за спиной, старая дорога нырнула в лес, он прошёл по ней до первого поворота и свернул на север.

Эдик шёл, смотря по сторонам и слушая пение птиц. На нём звенела тяжёлая кольчуга, а за спиной висели несколько связанных вместе торб, весивших больше десяти килограмм. И Эдик опять отмечал удобство и лёгкость демонического доспеха. Меч бил по ногам, а железный шлем не совсем удобно накрывал голову.

По обеим сторонам шли лес и кусты. Изредка дорогу перебегал быстроногий олень или пугливый заяц.