Мир «Игры престолов» — это мир подлости, разврата и жестоких пыток

— Если нас, России, нет в данной футуристической модели, которую предлагает «Игра престолов», означает ли это, что мы способны предложить свою модель?

— Нет, не означает. Что мы можем предложить на данный момент? Олигархический строй, но только более бедный, чем западный; тот же капитализм, только менее развитый, демонстрирующий запредельное социальное неравенство? Что мы предложим миру? Снизьте число больниц с 11 тыс. до 5,4 тыс., как мы это сделали за последние 15 лет, то есть закрывая 350 больниц в год — по одной каждый день. СССР предлагал альтернативную капитализму социальную систему, построенную на основе социальной справедливости. РФ может предложить капиталистическому миру тот же капитализм, только, повторю, менее развитый, с сырьевой внешней ориентацией и низкотехнологичными отраслями внутри страны. Не думаю, что на сегодняшний день мы способны предложить что-то внятное. Другое дело, что может реализоваться иной вариант: когда рушится система в целом и вокруг летят обломки, наибольшие шансы имеет не тот, у кого есть альтернативный проект, а тот, кто упадет последним. Как говорил Конфуций, тот, кто отпрыгнул дальше всех, может прыгать еще раз.

Ведь что такое Советский Союз? Это был антикапитализм, которому советская номенклатура не позволила превратиться в посткапитализм. Таким образом, этот вариант уже отработан. Судя по всему, ни христианство, ни другие авраамические религии тоже не могут предложить своего проекта. Да и вообще, новые успешные идеологические проекты рождаются не в кабинетах, а в острейших кризисах вместе с кровью. И скорее всего, что-то кардинально новое появится, когда кризис шарахнет очень серьезно. Но, чтобы это новое реализовалось, нужен субъект, который упал последним, но затем отжался и встал. Думаю, что сейчас главная задача обществ, особенно бедных, — не упасть первыми, а пропустить мимо себя тех, кто почище-с (как говорил Гоголь).

^{«ВЕСТЕРОС И ЭССОС ВСЕ-ТАКИ БОЛЬШЕ НАПОМИНАЮТ ЕВРОПУ ТЕМНЫХ ВЕКОВ. ЭТО ЕЩЕ НЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ, НО УЖЕ НЕ АНТИЧНОСТЬ»}

«РУССКИЙ ЧЕЛОВЕК ЧЕРНОЕ, АБСОЛЮТНОЕ ЗЛО ВОСПРИНИМАЕТ КАК НЕЧТО СМЕШНОЕ»

— Если мы вспомним модели будущего, которые господствовали, начиная с античности, то найдем там очень мало оптимистичных сценариев. Сам античный мир представлял историю в качестве регресса — от золотого века к глиняному. Это заметил еще Гесиод, а затем повторил Платон.

— Более того, историческая схема Платона являлась консервативной. Это была попытка законсервировать развитие общества посредством его кастеизации. Собственно говоря, Римская империя после кризиса III века — это квазикастовое общество, а никакое не раннефеодальное. Да, у Античности не было своего позитивного проекта — таковой появился только с христианством, а реализовался после того, как схлынула кровь Темновековья. Христианский проект был негативным слепком с Античности и ее же отрицанием. Отсюда, кстати, вырастают еретические движения Средневековья и в конечном счете социализм.

— Однако позитивный проект христианства заканчивался апокалипсисом, а потом уже новой землей и новым небом.

— Бердяев как-то сказал, что католицизм чреват протестантизмом, а протестантизм чреват атеизмом и социализмом. Я думаю, что социализм, безусловно, находится в христианском ареале, но это максимально очищенная от всех религиозных элементов версия. Никакого апокалипсиса она не предполагала.

— Разве что для капитализма.

— Капитализм должен был отмереть, а пролетариат — выступить его могильщиком. Но если уж мы заговорили о христианстве, то не могу не отметить, что в нем, точнее, в католицизме сейчас происходят очень интересные вещи. Год назад, в марте, Папа Римский Франциск в одном из интервью заявил, что на самом деле никакого ада нет и что души грешников просто распадаются и рассыпаются, «ничтоизируются». Вот рай есть, а ада нет. Но это совершенно меняет всю доктрину. А как же проблема дьявола? А чем вообще церковь тогда занимается? Мне трудно судить изнутри, я атеист, но, на мой взгляд ученого, сейчас с католицизмом происходит нечто, что удаляет из него очень многие христианские элементы. Он находится внутри нехристианской Европы — и это сказывается.