Мир, где нет тебя

После смерти его бабушки, поговаривали, что Вересовы продадут дом. Зачем им старая хибара, когда у них в центре города шикарная квартира? Квартира на самом деле была шикарная, Лана побывала в ней однажды, когда Пашкины родители уехали отдыхать, а любимый сынок решил закатить в городе вечеринку. И в то время Лана осталась под впечатлением. Оказалось, что бывают квартиры в пять просторных комнат, с двумя ванными комнатами, уставленные дорогой мебелью и антиквариатом. А люстры по-настоящему хрустальные, отражающие столь многогранный и яркий свет, что хочется зажмуриться, чтобы его не видеть. Пашка кормил гостей икрой и чипсами, поил дорогущим виски вперемешку с пивом, и смеялся, когда Лана просила его застелить полированные столы клеёнкой. Всё это не имело для него значения, Пашка жил легко, взахлёб. После школы он жил в Америке, уступив родителям и отправившись туда учиться, через год вернулся, не удержав в буйной головушке никаких знаний, зато заимев кучу вредных, по мнению его родителей, интересов, вроде гонок и паркура. Он не уставал рисковать собой, и от этого ловил настоящий кайф. И не понимал, не чувствовал, когда перегибает и рискует чрезмерно. Пашка просто не знал такого слова, он жил, как дышал, без остановки.

Когда он вновь появился на их улице, в новом, отстроенном родителями доме, загорелый после отдыха на каком-то курорте, о котором Лана в то время и помыслить не могла, по их улице словно пронёсся ветер перемен. Пашка ворвался в привычную, тихую жизнь их улицы на ярком автомобиле, он улыбался и был переполнен энергией. Лана с Ваней незадолго до этого отметили годовщину свадьбы, и этим фактом Вересова потрясли.

– Серьёзно? Женаты? – переспросил он, переводя взгляд с одного на другого. После чего поинтересовался у Ланы: – А ты уверена, что ты совершеннолетняя?

Лана рассмеялась и поспешила его разочаровать:

– Мне скоро двадцать.

– С ума сойти, – пробормотал Пашка, приглядываясь к ней украдкой. – Как время бежит. Всё мелкая, мелкая бегала… Вань, ты как рассмотрел-то?

– А ты бы поменьше по своим Америкам разъезжал, может тоже что-нибудь рассмотрел.

– Это точно. Никакого покоя в жизни. – Пашка снова окинул Лану изучающим взглядом, после чего усмехнулся. – Но ты молодец, не упустил момент. За пределами нашей деревни шансов бы у тебя не было. Оторвали бы лакомый кусочек раньше, чем бы ты рот открыть успел, Сизых.

Ваня тогда строго глянул на друга и посоветовал:

– Думай, прежде чем сказать.

Совету Пашка внял, но руками развёл, посетовал:

– Я только правду.

Как это ни странно, но, несмотря на всю разницу в характерах и привычках, во взглядах на жизнь и в том, что она им давала, Ваня с Пашкой серьёзно дружили. С детства, с юности, у них было море общих воспоминаний, которые обоих приводили в восторг. Лана была младше на несколько лет, и с более старшими мальчишками дружбу не водила, хотя и знала всё и про каждого, такая уж была у девчонок участь. Но в большинстве детских приключений, о которых муж и его друг любили вспоминать, не участвовала. Поэтому зачастую слушала с интересом. К тому же, считала, что Паша благотворно влияет на Ваню. Вересов встряхнул их привычную, спокойную жизнь, ему не сиделось на месте, он без конца строил планы, и Лана в какой-то момент заметила, что Ваня ему начинает поддакивать. Это радовало. Ей тоже хотелось перемен, эмоций, фейерверка, чего-то необычного и незнакомого. А у неё был дом, муж и автобус номер тридцать, на котором она ездила в институт и обратно. Она завидовала Пашке, завидовала его жажде жизни и его бесстрашию. В свои двадцать три года он гонял по улице на скейте, мог упасть, подняться и продолжить с того же места. Он умел заряжать людей позитивом. А уж если хотел внимания, то от него невозможно было отделаться. Паша становился невыносимо милым, смешным, делал всё для того, чтобы его не воспринимали всерьёз, а в это время ужом проскальзывал в твою жизнь, и вскоре человек переставал понимать: а как это, без него?

С Ланой именно это и случилось. Да и появился Вересов не вовремя. Как раз в тот момент, когда она обдумывала их с Ваней брак, когда приходила раз за разом к неутешительным выводам, в то время, когда они начали ругаться с особым пылом, а бывало, даже дрались. То есть, дралась она, а Ваня фыркал и отмахивался. Не от неё, нет, а от её доводов и желаний. Это было куда обиднее. Он выслушивал, потом уходил, не собираясь вникать в глупые придирки скучающей женщины, а Лана оставалась наедине со своей неудовлетворённостью, понимая, что время идёт, а ничего не меняется.