Мир, где мне очень рады

И тут Клирия засмеялась во всю громкость. Оглушительно, заливисто, кристально чисто, словно звонкие колокольчики. Ей-богу, её смех был прекрасен, практически идеален. И всё бы ничего, если бы она сейчас не ржала надо мной. Она рассмеялась, облокотившись на спинку стула, держась одной рукой за живот, а другой за лоб, и уссыкалась со смеху. Улыбка до ушей, рот раскрыт, зубки на виду и громкий заливистый смех.

— Клирия? — я уже начал беспокоиться. Настолько, что мой голос сам по себе из злобного стал осторожным и мягким. — Клирия, ты чего?

Кажется, мой шок разделяли и все остальные. Те, кто сидел поближе, явно получили дозу её тьмы, буквально сдвинувшись подальше от этого ядра тёмной энергии. Другие просто были или напуганными, или в шоке.

И тут Клирия выдала шутку, достойную Петросяна.

Пробиваясь сквозь собственный смех, она выдавила:

— М-м-мэйн… ахахахахахаха… Он… он… он подумал… ахахахахахахаха… умеет думать… ахахахахахаха… Мэйн думает ахахахахахахахахахахахаха…

Это был пиздец. Я даже не помню, кто в последний раз меня так опускал.

— Ты умеешь… думать?! Хахахахахахаха… Не пугай нас… Ахахахахахахахахахаха…

Клирия, сидя на стуле, буквально легла грудью на стол и продолжила безудержно хохотать и стучать кулачком по массивной столешнице.

— Мэйн… думать… Ахахахахахахахахаха… С каких… каких… каких… каких пор… Хахахахахахахахаха!!!

Тут уже у всех стала появляться нервная улыбка от столь безудержного смеха. Они косились с опаской на Клирию, словно она была чумной. А я даже не знал, как реагировать на этот пиздец.

Нет, серьёзно, Клирия. Не кто-то другой, а именно Клирия начала угарать надо мной по чёрной. Она продолжала заливаться красивым звонким и чистым хохотом.

— Клирия? — слегка озадачено спросил я.

— Не… не обманывай нас… хахахахаха… Думает… думает он… ухухухухухух… Тебе никто не поверит! Ахахахахахахахаха…

И тут уже начали смеяться другие. Сначала неуверенно, потихоньку, в кулак или сдержанной улыбкой, пока Клирия обхохатывалась и говорила, что я думать не умею, и что мне никто не поверит. Но потом всё больше и больше, начиная с хихиканья, а под конец заканчивая смехом. И смеялись абсолютно все — от Констанции до Элизи, которая была вся красной. Она прятала свою лыбу в ладонях, смотря на меня смеющимися влажными от слёз глазами.

Каково, когда над тобой все смеются? Все, кто тебе подчиняется, буквально угорают и чуть ли не падают со стульев? Смеются над тобой? И даже те, кто в принципе до этого над тобой не смеялся?

Это было совершенно не смешно. Это было очень обидно и грустно смотреть, как над тобой смеётся вся твоя команда. А я…

А я растерялся.

Я давно не сталкивался с таким явлением и уже благополучно отвык от него. Раньше в школе у меня бывало подобное. Особенно, когда ты забыл ручку, а тебе её никто не даёт. И ты как дурак сидишь без ручки, а на тебя ещё и учитель наезжает. А под конец над тобой смеются. Или просто смеются над тобой без причины. Тоже неприятно. Было дико больно и обидно, хотя я держался всегда. Потом может украдкой в подушку…

Вот если бы они начали агриться на меня, кидаться с кулаками или пытаться давить, то другой разговор. Я уже привык к такому и дал бы отпор. Но это… я даже не знал, что делать и как реагировать. Два года назад я бы смог выкрутиться, но сейчас только и делал, что пытался всех неудачно заткнуть. А Клирия продолжала бесноваться, говоря, какой я дебил, заставляя своим истерическим смехом смеяться других. Она буквально слетела с катушек, едва не падая со стула, хватаясь за живот, плача и дико хохоча как ненормальная.

Приятно, когда над тобой все смеются? Все те, кто тебе подчиняется?

Я скажу так — не очень. Даже зная, что они делают это не со зла, а по инерции, заданной Клирией.

И, сука, попасть по самому больному месту! По детской травме! У меня уже нахуй слабых мест-то почти не осталось, но это же Клирия! Она их чует и при необходимости из-под паркета ломом выдерет и вытащит наружу. И, блять, за что!? Я же всё сделал ради того, чтоб пойти тебе навстречу, неблагодарная сука! А ты мне так отплатила?!

У меня было только одно желание — убивать. Которое буквально сметалось чувством стыда, неловкости и желанием провалиться сквозь землю.

Это был худший день за последнее время в моей жизни. Сегодня я хлебнул унижения по полной, как в старые добрые времена. А Клирия только начинала поход по моим слабостям, усыкаясь со смеха.

— Мне очень жаль, простите меня, Мэйн. Я не знаю, что на меня нашло. Мне очень стыдно. Я не хотела доводить вас до слёз.

— Я не плачу! — крикнул я обиженно, украдкой вытирая свои суровые сопли и слёзы. — Мне в глаз что-то попало! Это у меня аллергия на кошек, вот!

— Но у нас нет в поместье кошек, — мягко заметила Элизи.

— Заткнись! Хватит так бессовестно палить меня и опускать ещё ниже! Я не хочу знать, что находится ниже этого дна! И вообще, у меня действительно аллергия! На тебя! — ткнул я обвинительно пальцем в Клирию. — Заебала уже! Это что за пиздец ты там устроила, патлатая стерва!?