Мир, где мне очень рады

Фурор, это всеобщая истерия, когда весь обычный люд падал на колени и чуть ли не плакал от счастья, когда утконоса провозили через город по главным дорогам в личной открытой карете, где он сидел на подиуме. Я не вру, половина рыдала, половина восторженно выла, словно получила мощный оргазм. Мне казалось, что столица погрузилась во всеобщую истерию, которой было не видно ни конца, ни края в течении всего дня.

Среди народа Юми стали считать великой прорицательницей, избранной чуть ли не всей вселенной. Типа она такая вся из себя великая, вернула утконоса домой. По крайней мере так мы всё отстроили — Юми нашла и вернула его. Тем самым она показала себя как избранная духами императрица, которая, если смогла вернуть утконоса, то сможет и поднять горную империю. Можно сказать, что теперь не только армия, но и народ был за неё.

Ещё одним событием были похороны Юи. Они прошли на второй день после нашего фиктивного бракосочетания. Я на них не присутствовал, так как Юми изъявила желания лично без каких-либо свидетелей проститься с сестрой. В принципе, я понимаю её желание. Когда же Юми вернулась, выглядела она чересчур спокойной, пусть глаза и были слегка красными.

— Как всё прошло? — спросил я скорее поддержать разговор, чем мне действительно было интересно, когда Юми вошла в нашу комнату.

Она ответила не сразу, медленно дойдя до кровати и садясь на край, как положено императрице. Кстати говоря, больше кроватью мы не пользовались. Да, спали на ней, но не больше. Юми особого желания не проявляла, как и я. Не было ни сил, ни желания заниматься сексом. Да, я могу в принципе постоянно этим баловаться, но, наверное, Юми не была той, с кем мне действительно хотелось постоянно. А Юми вообще было не до этого.

— Она свободна от оков, — тихо со слабой улыбкой произнесла Юми.

— Ты не выглядишь сильно расстроенной, — заметил я.

— А обязательно рыдать должна я, чтоб вид подать, как мне здесь больно? — коснулась она района сердца рукой. — К тому же знаю от тебя теперь, что ей спокойно там и мирно. Мне знать достаточно, что душой ей хорошо и ничего уж не грозит. И… спасибо тебе, что ты поведал мне об этом.

— Но тебе и духи это сказали, — заметил я.

— Верно молвишь, но твои слова весомы тоже, — улыбнулась она. — Как того, кто побывал там. Оттого хоть мне и больно, одновременно же спокойно.

— Да без проблем, обращайся, — отмахнулся я.

— Меня тоже это ждёт? — поинтересовалась Юми. — Тоже смерть и душой покой?

— Да. Всех это ждёт, — кивнул я. — А если духи тебе помогут, то возможно и с душой сестры увидишься.

А они могут помочь своей любимице. Они вообще вне этой темы, как я вижу, ни с системой, ни с душами никак не связанны. Так что вполне способны на подобные фокусы.

— И тебя? — неожиданно спросила меня Юми. — Ты повторно всё пройдёшь?

Серьёзно, если бы она не знала о том, что меня ждёт, я бы подумал, что Юми меня крупно и жестоко подъёбывает.

Нехотя, но я всё же ответил на её вопрос.

— Меня — нет.

— Почему?

— Не заслужил, — усмехнулся я. — Мой удел, это получить наказание за содеянное.

— Содеянное?

— Как ты думаешь, сколько я убил людей? Сколько оставил сирот? Разрушил судеб и жизней? Мне есть, за что отвечать. И я отвечу в своё время.

— Ты не боишься? — спросила Юми после недолгой паузы.

— Расплаты? Конечно же боюсь, чего врать. Очень боюсь. Но… я заслужил это. Ненавижу таких людей, однако сам же и стал им. Так что… — я развёл руками.

Юми несколько секунд молчала, прежде чем ответить.

— Смело это. Справедливость в тебе ещё не умерла, раз покорно ты готов принять наказание.

Если бы мне это помогло… Но я ответил честно, не кривя душой, чтоб потом мне не было тошно от самого себя. Меня всегда выворачивало от тех, кто плюёт на других, считает себя настолько лучше, что готов жертвовать другими. Что ставит себя выше остального мира, типа я такой крутой, а вы никто. Так что, как бы я не хотел этого и не боялся, понимаю, что получу своё вполне заслуженно.

Печалька…

Больше мы не поднимали эту тему.

Так и прошла неделя, которая вся смазалась у меня перед глазами просто рядом одинаково ярких событий, которые мелькали у меня перед глазами. Я куда-то ходил, что-то делал, что-то слушал, что-то ел и изредка кивал головой, принимая всякие липкие и сладкие комплименты.

Слишком приторно. Не привык я к такому.

Оттого меня воротило от подобного всё сильнее и сильнее. Жаль, что поделать я здесь уж ничего не могу. Лишь как послушная собачка бегать за императрицей и строить из себя императора.

Хотя было в этом и утешение. Я видел, как все елейно мне улыбались и при этом глазами буквально изничтожали меня. Так сильно изничтожали, что я, каждый раз видя такого человека, тут же просил принести мне чая с лепестками роз. Да-да, шлюха со штукатуркой на ебале и кривой кислой улыбкой, топай за чаем, блядь тупая.

И почему, если ты ненавидишь человека, не можешь делать это у себя дома? Хочешь выебнуться? Ну окей, я лишь помогу тебе в этом. Так, где мой чай с лепестками роз?

Что касается меня родимого и любимого, то от всего этого путешествия помимо такого отношения я получил аж две главные вещи.