Мир, где мне очень не очень рады

— Так я просто… хворост собрать. Девочку научить взрослому. Может быть напомнить, кто тут главный…

— Ага, знаю я, что ты делать собралась. Одна иди хворост собирать, а она меня тут покараулит.

Лиа недовольно цыкнула и удалилась. Ну да, обломал её, а так бы и изнасиловала, и попытала бы бедняжку.

Так прошла наша ночёвка. Я — ломаный-переломанный, рваный-перерванный спал хуёво не в силах нормально перевернуться, так как тело сразу отзывалась острой и жгучей болью. Кормили меня до жути позорно. Мэри сидела и кормила меня с рук, пока Лиа служила спинкой с божественной подушкой из грудей для головы. И всё бы зашибись, если бы таз не болел. Кажется, я что-то там повредил, хотя сидеть мог.

Что касается Дары и Лиа, то те легли по другую сторону костра и посреди ночи я проснулся от тихого стона. Надо сказать, что Лиа добилась своего и теперь учила Дару на себе искусству, которым радовала нас тогда в палатке. Извращенка развращает глупую девушку. И вот как блять заснуть, когда они друг другу на другой стороне костра куни делают!? У меня чуть член от стояка не лопнул.

Что касается Мэри, то она вполне спокойно устроилась у меня под боком. Почему? Да потому что, по её мнению, я, как её хозяин, был теперь единственной защитой от Лиа, которая нещадно её пиздила непонятно от куда раздобытым кнутом и всячески измывалась. Бедняжка сжалась под моим боком и всё ночь то стонала, то плакала во сне.

Короче пиздец, что я тут набрал в команду.

Утро добрым не бывает, в сортир сразу прибивает.

— Эм… Лиа… подойди пожалуйста.

— Что такое? — с плотоядной улыбкой спросила она.

— Эм… тут такое дело…

— В туалет хочешь? — её улыбка стала ещё шире. — Подержать тебе?

Меня от злости перекосило.

— Да, подержать мне! И спровадь мелких, не могу при них в туалет сходить.

Я не помню, когда ещё так унижался. Ведь даже руки не двигаются нормально! Это настоящее наказание. Особенно когда такая как Лиа придерживает тебе, пока ты ссышь. Пиздец, мне оставалась только плакать от унижения, чувствуя её пальчики. А ещё её голосок, который мне капал на нервы, нашёптывая: «пись-пись-пись». Как отлечусь, я ей блять сифонную клизму сделаю и пробкой заткну, чтоб суке неповадно было. Кстати, я клизму и Даре обещал, так что обоим влетит.

После пережитого позорища, терпя этот липкий насмешливый взгляд, мы отправились в путь.

— Ты говори, если что, я тебе обязательно помогу. И попку подотру, если понадобиться, — шепнула она мне, когда поднимала носилки.

Ух и допиздишься же ты, Лиа.

Моя харя должна была быть сейчас такой же красной как кровь на ранах, которые расчерчивали моё тело в местах разрывов. Наступит момент и… АЙ!

Сучки-криворучки уебали меня ещё раз об какое-то поваленное бревно. Пиздец, если бы в моём мире так эвакуировали людей, то у нас бы до больницы никто бы не доживал. И это благо, что кости и позвоночник не переломаны, иначе бы каждый такой удар вышибал бы из меня дерьмо похлеще учителя начальных классов, который пробивал мне пизды с завидной частотой.

— Мэри… Долго мне ещё терпеть этих криворуких? — простонал я, не в силах даже потереть ушибленное место.

— Сейчас мы выйдем к речке. Она протекает прямо около деревни, так что нам просто надо будет идти вдоль неё.

Речка? Не нравится мне речка. Почему? Ну… я вспоминаю медведей, вспоминаю сломанную ветку, полёт, ебало в воду буквой Г. Ох… даже воспоминания болью отдают. Короче, речки зло, особенно, когда ты в руках ненадёжных друзей. Хотя друзьями их язык не поворачивается назвать. Одна маньячка, которая слушается лишь под страхом смерти, другая обычная девка, которая тупо пинает меня на смерть. И перепуганная дурында, которой прописывают пиздюлей.

Положиться то не на кого. Будь я свободен, съебался бы уже от греха подальше путешествовать в какой-нибудь пати. Да даже тогда, двадцать лет назад, с эльфийкой гонял бы и не парился. А может потом бы осели с этой плоской ушастой и детишек бы делали, а там бы и дом отстроили, и жили бы нормально… Или гарем бы собрал и путешествовал.

Но нет, вместо спокойствия я жру людей, мочу их налево и направо, сжигаю города и делаю диверсии. Кстати да, мне выпала уже знакомая ачивка.

«Людоед — вы испробовали человеческой плоти и не раз. Вы узнаете этот вкус из тысячи, по запаху, по вкусу, по мягкости. Пусть людишки знают, что для вас они всего лишь закуска.

Условия получения — съесть человека.»

Какая прелесть. Я прямо реальный антигерой теперь. Люди для меня закуска… Если бы они при виде этого звания ещё и разбегались в страхе, вообще бы идеально было. А так только убить попытаются.

Лес тем временем плыл вокруг меня красивыми нежными зелёными оттенками и удивительно голубым для этого места небом, которое виднелось сквозь кроны деревьев. Всё в зелени, деревья, земля, кусты. Казалось, что мы просто плывём в ней, где не видно ни конца, ни края. Иногда этот лес сменялся высокими стволами деревьев, чьи верхушки, словно зонтики, закрывали собой небо, а вокруг была лишь короткая зелёная трава. Объяснить такую резкую смену природы я мог только одним словом.

Поебень.