Мир, где мне очень не очень рады

Не долго мне пришлось радоваться пустоте и спокойствию.

Сознание вновь возвращалось рывками, так как боль простреливала меня раз за разом. Только на этот раз, кто-то хлестал меня по щекам, да так, что кажется мне разбили в говно губы.

Удар, ещё один. Каждая из следующих пощёчин было словно новой каплей в огромной луже, через которую открывался мне этот бренный мир.

— Он не очнётся. Может по яйцам стукнем ещё раз?

— Нет, моя очередь приводить его в сознание! Дайте ту палку, затолкаю ему в задницу.

— Ты уже пинала его! Я сейчас буду!

— Ты тоже его бил! Мафка, заканчивай уже, твоё время вышло!

Блять, судя по голосам они даже моложе меня и их тут явно много! Что это за гитлерюгенд тут собрался!? Дети в подвале играли в гестапо, они бойко пытали деда Потапа? Хотя судя по всему, я не в подвале, и я точно не Потап.

Наконец мне удалось окончательно открыть глаза. Правда всё передо мной кружилось и виляло, словно норовило прыгнуть в сторону, но это не помешало мне рассмотреть садиста… пардон, садистку, которая воодушевлённо била меня по лицу ладонью.

Увидев мой взгляд на себе, она вскочила и вскинула руки в победном жесте.

— Я привела его в сознание!

Галдёж разошёлся со всех сторон. Я медленно оглянулся.

Что могу сказать? Это были… люди. Нет, не совсем люди, скорее кто-то из лесных жителей, типа духов, как их там называют… мавки, лесавки, сыновья лешего и прочая нечисть. Парни и девушки от семнадцати до двадцати. Некоторые были зелёного цвета с зелёными волосами, как та девчонка, которую я видел; некоторые нормального цвета, но в каких-то знаках на коже. У одних в волосах были листья от водных растений или сами растения; у других, листья от деревьев или ветки; у третьих цветки, словно они специально вплетали всё это.

И они все были абсолютно голые.

Красивые стройные голые тела у девушек и подкаченные стройные тела у парней. Их можно было бы назвать эталоном правильного тела молодого человека. Сейчас они все галдели и тыкали в мою сторону пальцем, словно я был… врагом?

— Эй ты, — пнул меня в ногу какой-то белобрысый паренёк в зелёных и коричневых татухах. Та согнулась под неправильным углом в районе сустава, выдавливая из меня стоны. — Мы знаем, что ты не один в этих лесах, где твои люди!?

Судя по всему, видя моё состояние, тварёнок решил поиграть в героя-дознавателя и построить из себя крутого. Особенно, когда руки мои за спиной связаны. И вообще, что за хуйню он несёт?

— Какие блять люди? Ты о чём, парень? — выдавил я из себя, пытаясь закинуть боль куда-нибудь на отшиб сознания.

— Солдаты! Ты пришёл с солдатами, мы точно знаем! — накинулся он на меня. — Где они!?

— Какие в жопу солдаты? От куда ты взял, что я их привёл?

— Потому что вы их всегда приводите!

— А с чего ты вообще взял, что я — один из них?

Я попытался привести его к логичному пробелу в его доводах, сразу поняв, что тут происходит и за что они устроили мне такую побудку.

Из этих нескольких вопросов я сразу смог воссоздать картину. Солдаты наведываются сюда и гнобят их. Детишки их боятся и ненавидят, отчего дают отпор. И сейчас они думают, что я из солдат и мы готовимся к новому нападению. Увидели, приняли за врага по ошибке. Я всё понимаю и готов их простить… Если они сейчас меня распутают и помогут. Все мы ошибаемся, и я бы тоже относился ко всем с подозрением.

— Да врёт он всё! — раздался голос из толпы. — Они девок в рабство уводят, а парней на работы землю копать! Он один из них, точно говорю!

Ну как и предполагал. Правда то, что те уводят людей в рабство, никак не вяжется с тем, что я враг. Разряд людей, которые просто ищут виноватых. Всегда таких ненавидел.

— Да с чего вы взяли то это? — спросил я.

— Ты человек!

— Бля, вы тоже на людей похожи. Например, вон тот, — кивнул я на парня, у которого татух не было практически кроме той, что шла наискосок через грудь, — похож, но это же не значит, что он из солдат.

Опять тишина и недоумённые взгляды. Они явно прониклись к логическим выводам, которые я привёл им.

Можно порадоваться, что местные жители леса ещё могут подумать над словами и найти пробелы в своей теории. Того глядишь, и изви…

В это же мгновение голове всё вспыхнуло яркой белой вспышкой. А потом ещё раз и ещё… Я не сразу понял, что произошло, однако кажется лишился всех оставшихся во рту зубов и теперь мне точно нечем жевать. А ещё гул в голове, который, словно колокольный звон, эхом отдаётся по всей многострадальной черепной коробке, сотрясая и без того ушибленный головной мозг.

Кажется, мне только что прописали троечку в морду.

— Он лжёт! Видите, как он заговаривает нам зубы? Пытается нас убедить в том, что он не человек!

Выплюнув зубы вместе с кровью, я зло посмотрел на уёбка, что только что мне настучал. Знавал я таких, если не знают, что сказать, начинают сразу бить.

— Я не гофорил, что я не челофек, — возразил я, с трудом соображая головой, после такого комбо по морде. — Я гофорю, что не солдат. Просто шёл череж этот лес в дерефню.

— Вот! Я же говорю, что он солдат! Он шёл в деревню, — воскликнул парень, тыча в меня пальцем.