Мир, где мне немного рады

Ну, судя по твоим косякам, который ты допускала, это объясняет некоторые моменты, хоть и не расставляет все точки над «и».

— С такими вопросами вам лучше обращаться к Элизи или Мамонте, Мэйн. К моему сожалению, они лучше меня в подобном разбираются, хотя… — она специально красноречиво упёрлась в меня своим жуть-взглядом, что я до самой сраки прочувствовал её внутреннее «я», — вы и сами более-менее смыслите в подобном. Конечно, когда у вас есть время подумать.

— Ага, спасибо… — промямлил я и вновь начал изучать столь интересный потолок с самым дегенеративным видом, на который был способен.

Несколько минут мы сидели в полной тишине, которую нарушала только Клирия со своим стуканьем чашки о блюдце. Прямо блять дзиньк! Дзиньк сука в полной тишине! Вот иногда бывает, что самый простой звук, а раздражает хлеще какого-нибудь скрежета вилки по тарелке. Я едва сдерживался, чтоб не отобрать у неё кружку и не запустить её в стену.

Чот я какой-то нервный. Хотя не надо быть мозгоправом, чтоб понять причину. Только вчера этот пиздец свалился на голову мне, и я не сильно рад такому вороху проблем и возможностей с возросшей ответственностью. Я слишком… беспокойный, чтоб хладнокровно и спокойно принять это всё.

Есть люди, который любое происшествие воспринимают с холодной логикой. Так вот, я буду паниковать до усрачки. Снаружи может и буду выглядеть спокойным и уверенным, но внутри всё будет гореть и рушиться. То ли не дорос до холодной логики, то ли не дано.

Как сейчас.

Неожиданно появившееся Констанция с дочкой стали слишком большим сюрпризом, которого я бы предпочёл избегать всей душой. К тому же колено ей прострелил, угрожал жизни дочери, ошейник повесил… Мда, немного некрасиво вышло, как не крути.

Так ещё из-за этого ввязался в дела куда более серьёзные. Конечно, круто, что у нас появился свой человек у Эви под боком, но я, как оказалось, был совсем не готов к такому повороту событий. Это как ждать экзамена, чтоб он поскорее прошёл, и ты отмучился, а потом обнаружить, что он уже завтра.

Я же думал постепенно втягиваться, одно, второе, третье, а тут на голову свалилось. Можно сказать, сразу к финишной черте скакнули, не дав морально подготовиться, собраться мыслями и всё обмозговать. И теперь в голове сумбур.

Оттого у меня лёгкая апатия. Лёгкая до такой степени, что я как дебил пялюсь в потолок. Это сравнимо с тем, что до этого тебе рассказывали, как управлять огромной машиной с кучей кнопочек, ты даже успел порулить ей, а сейчас тебя посадили в ней и сказали — езжай. Всё мигает, всё работает, и ты даже знаешь, что где, но всё равно в ахуе и в лёгком шоке сидишь растерянный, пытаясь собрать мысли в кучу и выстроить последовательность действий.

И чем больше думаешь, тем сильнее чувство, что с этим пиздецом ты не справишься.

— Вас что-то беспокоит, Мэйн? — наконец прервала тишину Клирия, видимо закончив пить свой сраный чай.

Я нехотя скосил на неё взгляд.

— Эй, Клирия-тян, ты хоть раз сомневалась в себе?

— Простите?

— Ну… сомневалась, что тебе всё удастся? Даже то, что ты делала; сколько раз ты останавливалась на мысли, что «нет, я не справлюсь».

Она не ответила сразу, отложив чашку с блюдцем на соседнюю тумбочку и задумавшись над чем-то.

— Это из-за госпожи Констанции и Фемии, Мэйн? — сразу поинтересовалась она.

— Практически. Меня и до этого мысли подобные посещали, но сейчас меня ебёт апатия с криками «ты не пройдёшь».

— Я догадывалась, что на вас может так подействовать общение с ними, но не думала, что настолько сильно.

— Я оказался слабаком, да? — слабо улыбнулся я.

— Я не хочу назвать вас слабаком. Со временем вы привыкнете.

— Год прошёл.

— Люди привыкают к роли командующего десятками лет, начиная с обычного солдата, — парировала она. — Никто не приходил и не чувствовал себя уверенным, идя против всех. И если вы надеялись, что за год, из которого большую часть вы не часто сталкивались с проблемами, станете непробиваемым как госпожа Констанция, то я хочу вас расстроить. Никто не становится сразу генералом всего и вся, холодным и уверенным в себе, будучи совсем недавно обычным человеком. И даже генерал боится. И ваши чувства понятны — старые знакомые, неожиданно свалившиеся проблемы, лёгкий шок. Для вас чувствовать страх и неуверенность нормально.

Она встала с кресла, прошла мимо меня куда-то за спину. Послышался лёгкий тонкий звон посуды для чая, журчание воды, постукивание ложки о фарфор.

Надеюсь, ты мне в кружку сейчас не ссышь.

Через минуту она стояла передо мной и протягивала чашку чая.

— Ага, спасибки, Клирия.

— Не за что, Мэйн. Вы говорите, что боитесь, но забываете, что это не важно, — продолжила она.

— А что важно? — спросил я, после чего отхлебнул чай. О, малинка, прикольно.

— То, что видят другие в вас, Мэйн. А кого они видят, знаете? — она вновь села напротив меня.

— Ебанутого парня, который всё рушит?