Мир, где мне немного рады

Это было что-то типа… Хе-хе, а как объяснять то, что у нас не существовало? Это типа описать слона. Нарисовать, да, но как описать? Длинный хобот? И какой хобот человек, не знающий, как тот выглядит, представит?

Если бы меня попросили объяснить, что вижу, то я бы описал как корпус самолёта типа бомбардировщика второй мировой по типу B-29, но при этом его перед полностью стеклянный. Крылья… словно взяли тарелку и разделили пополам, после чего приделали к корпусу. То же самое было и с хвостом — перекрестье из дисков. Получалось два вертикальных и два горизонтальных стабилизатора. И это всё при том, что самолёт выглядел футуристическим. Скорее как крылатая торпеда даже, чем самолёт.

Правда надо заметить, что половину правого крыла оторвало, в районе хвоста самолёт переломился, от чего хвостовая часть осталась в ветвях деревьев. Перед уткнулся носом в землю, а задняя часть в месте слома осталась на дереве. Рядом валялся двигатель, как я предположу, и, судя по всему, что-то типа тех, который на гражданских. Ну и крылья помяты спереди после немягкой встречи с деревьями.

Ну и по мелочи типа шасси, кусков обшивки, закрылков и так далее в округе.

Старый самолёт, частично застрявший в деревьях — это выглядело одновременно красиво и жутко.

И что более важно, что лежало внутри. Нет, это очень важно. Ведь кто знает, что я найду там.

— Мы… мы пойдём туда? — спросил испуганно один из наёмников.

— Можете ползти, если хотите, — ответил я.

— Моя бабка волчица рассказывала об этом, — зашептал заворожённый зрелищем Вулфи. — Тут жили драконы когда-то. И в те времена, когда моя мать волчонком несмышлёным была, летал один, сверкая чешуёй и рыча. Искал, чем бы поживиться. Все тогда спрятались, а дракон, видимо так и не заметив добычи, улетел.

— Так спит быть может сейчас дракон? Нам же не надо его будить, я прав? — спросил уже горноимперец. Видимо им тоже сыкотно, а строят не пойми что из себя.

Я подобрал один из камней и бросил его в самолёт. Тот с металлическим звоном ударился об обшивку и отлетел на землю.

Надо было видеть, как все замерли. Словно зайцы в свете фар. Хотя хули, для них это скорее всего выглядит ровно как чудовище из другого мира. Всё, что непонятно, всегда выглядит магией или чудовищем.

— Мертво чудовище, иначе бы вы уже бы все сдохли, — сказал я и указал пальцем на одного из своих. — Сбегай к нашим, скажи, что всё в норме, пусть ждут. Остальные за мной.

Выбранный гонец выдохнул с видимым облегчением и унёсся, словно его из ада выпустили, а остальные обречённо попёрлись за мной.

Уже подойдя ближе, я стал замечать жертв авиакатастрофы. Одна из них весела без головы на тропах парашюта, что запутался в ветвях деревьев. Его голова валялась ровно под ним. И нет, ему никто её не отсёк — это был уже скелет, голова, по-видимому, просто отвалилась.

За моей спиной, увидев труп, люди зашептались. Как выяснилось, они молились своим богам, кто кому.

Подойдя ближе, я смог заглянуть и в кабину самолёта через разбитые стёкла, которые за всё время покрылись засохшей коркой грязи.

Прямо на переднем сиденье, где видимо сидел капитан судна, упёршись в руль, сидел скелет в шлеме, как у пилотов, только полностью закрытом. Руль самолёта вошёл ему в грудную клетку где-то наполовину. Второго пилота не было на сидении рядом, но предположу, что тот висящий на дереве и есть он.

Был ещё третий чувак, что сидел за аппаратурой боком, но тот хуй знает от чего сдох. Просто висел, в своём костюме, прикреплённый к сидушке ремнями.

Я с интересом, диаметрально противоположному по размеру чувству собственной безопасности, пролез внутрь навстречу приключениям на пятую точку. Блин, ну интересно посмотреть на технику другого мира!

Вся аппаратура уже успела покрыться пылью и прошлогодней листвой. В углах кабины забилась земля, и там вовсю пыталась прорасти трава и грибы. В некоторых местах, вылезая из щелей и стыков обшивки, мох во всю начинал покрывать участок за участком. Рули управления, множество рычагов в полу и над головами пилотов. Стрелки на многих индикаторах уже давно покоились в мёртвой зоне. Я даже стёр пыль с одного из приборов, чтоб увидеть, как стрелка покоится на нуле.

Различные экраны напротив третьего пассажира самолёта так же покрылись пылью, словно грязные стёкла окна. Судя по всему, это были показатели двигателя, радары и прочее вспомогательное оборудование. Как и приборная панель, на которой через щель между кнопок прорастала одинокая зелёная травинка.

Тут я заметил фотографию, вставленную между панелью и экранном, как иногда вставляли в нашем мире люди. На сильно выцветшей, пожухлой и хрупкой, но прикрытой от дождя и света обшивкой, она сохранила изображения двух человек. То был ребёнок и женщина, на чьих руках он сидел. Лица были практически не различимы, однако общая стилистика всего была похожа на стиль сороковых годов. Да-да, что-то отдалённо похожее было.

Я молча вставил фотографию обратно между экраном и панелью, где она была всё это время.