Мир Феликса (СИ)

Солдат крепко держал ее, стоя за спиной — одной рукой под локоть, другой за запястье, свернув его возле плеча. Не знаю, как ей удалось, она закинула голову и со звериной яростью укусила Феликса за руку. От боли и удивления он издал громкий стон и отстранился от нее. Пары секунд замешательства хватило мне, чтобы настичь его боковым ударом в висок, вояка сделал неловкий шаг в сторону и повалился на пол. Я тут же перебросил взгляд на новую цель: солдат скинул с плеча винтовку и щелкнул затвором. Резкий наплыв адреналина и Настино присутствие помогали мне действовать, опережая страх. Я успел схватить ствол винтовки, прежде чем его направили на меня, и занес кулак, но тут нечто остановило мою руку. Я резко обернулся и увидел лицо Саши Ветрова. Одной рукой он держал меня за локоть, другой нанес удар прямо в бровь. Я смотрел на пол, словно в тумане, и видел летящие вниз капли крови. Я слышал Настины крики, пока она отбивалась от очередного верзилы.

— Это тебе за то, что уронил меня с дерева в пятом классе. — Не то с издевкой не то с настоящей злобой произнес Феликс. Я поднял взгляд исподлобья; не представляю, насколько я был страшен.

— Это воспоминания моего друга. Не смей их присваивать.

Мое тело сжалось, как пружина пистолета, а ноги сами отыскали точку для упора. Я ударил его снизу с такой силой, что даже мой кулак затрещал; догадываюсь, что происходило в его челюсти. Он лежал и корчился от боли, способный лишь мычать. И тут я получил жесткий удар прикладом по спине. После него я уже не смог оправиться, три копии Феликса осыпали меня ударами, заставляя склоняться все ниже, пока я не оказался на коленях.

— Ну все, хватит. — Громогласно бросил один из Феликсов, стоявший поодаль. — Испортите голову.

Я снова смотрел исподлобья, уже без агрессии, скорее, с отчаянием.

— Не все ли равно… — Мои слова попали в тишину. — Будь я инвалидом, или жирдяем, — тут я бросил взгляд на самого тучного из них, или раковым больным… Тебе не все равно? — Я медленно обвел их укорительным взглядом. — Вы все довольны телами, в которых оказались? Воспоминания, образ жизни — все, что вам досталось, вы этим довольны? — Они смотрели молча, я уже готовился услышать в ответ какой-нибудь фарс.

— Мы не выбираем, риск есть для каждого из нас. — Ответил самый крепкий из них. — Делая инъекцию, мы не знаем, на какой стороне окажемся. Как и при рождении, появление твоего сознания именно в этом теле — это случайность, стечение квантовых обстоятельств.

— Ты держишь меня за дурака? — Тут же выпалил я. — Рождение — это генерация, а каждая твоя инъекция — это лишь копия, снятая с тебя. — Я смотрел ему прямо в глаза, подчеркнуто обращаясь к одному человеку, мой голос резко стал спокойнее. — Все, что будет после — уже не ты, поэтому тебе плевать, в чье тело помещать свою копию. — Я старался изменить взгляд и смотреть на него, как на друга, когда он вынимал из кейса пневматические шприцы. — Феликс, одумайся, пока не поздно. Мы единственные, кто знает тебя настоящего. Это последний шанс повернуть назад. После этого ты останешься один.

Я смотрел ему в глаза, стоя на коленях со стянутыми за спиной руками, и видел озадаченное выражение, постепенно переходящее в безразличие. Изнутри меня съедало отчаяние.

— Верно. — В чудовищном умиротворении ответил он. — Все так и будет.

Я посмотрел на Настю и ощутил тяжелейший ком в горле, она стояла на коленях, как и я, скованная, но не сломленная. К этому моменту мой мир был настолько исковеркан, что, казалось, ничто больше не могло изменить состояние моей души. И все же Насте это удалось: пусть на миг, ее загадочная, как будто из другого измерения, улыбка, подобно дефибриллятору, вернула мою душу из состояния клинической смерти. Ничего подобного я не видел раньше, в ней были любовь, смирение, философская сдержанность и жизнеутверждающий оптимизм. Наверное, на каждого человека отводится лишь одна такая улыбка в жизни. Я настолько погрузился в нее, что не заметил, как у Насти за спиной возник еще один клон, рука в белой перчатке вцепилась в ее плечо, пневмошприц коснулся шеи. Мгновенный впрыск, и точка невозврата пройдена. Настя закинула голову в нервной судороге, ее лицо терзалось в сопротивлении. Но я понимал, что сопротивляться было уже бесполезно, и это понимание обездвиживало и расслабляло мое тело, как будто из него выкачали кровь, а вместе с ней и душу. Вскоре я почувствовал, как моей шеи коснулась сверхтонкая игла, и в одну секунду чужеродная плазма поразила мое тело. Она разошлась по сосудам так же быстро, как и проникла в них. Отойдя от гидродинамического шока, я понял, что все конечно для нас обоих. Не думал я, что когда-нибудь дойду до стадии смирения, но это была именно она. И тут я снова услышал очередной не знакомый мне голос:

— Вот и все, добро пожаловать в нашу большую семью, где все друг друга понимают.