Мир демонов

Суматоха перешла в бегство. Их ноги скользили по пыли и осколкам кирпичей, по кусочкам штукатурки, отвалившейся от стены. Каждый раз, когда в полу был провал, Стэд прыгал, стараясь сберечь ноги; он был поглощен желанием бежать, бежать и бежать.

Наконец Торбурн, тяжело дыша, остановил гонку.

— Достаточно! Вы все знаете, что Рэнги не могут преследовать нас по расщелинам. Расслабьтесь! Все кончено.

Он дал им пять минут на передышку. Они сидели в ряд, прислонившись к стене, тяжело дыша, их глаза еще блестели от ужаса недавней атаки. Затем Старый Хроник хмыкнул и прищелкнул зубами.

— Да, Рэнг еще как может напугать! Я их видел столько, что вам и не снилось.

Погруженный в свои мысли, Стэд не услышал старика. Этот Рэнг — эта тварь был двадцать пять футов длиной от морды до хвоста, с шестнадцатью толстыми лапами, клыками и когтями; царапины на полу от его когтей все еще стояли у него в памяти. Если такие монстры населяли Внешний мир зданий, то неудивительно, что не было добровольцев в Форейджеры!

Это был безумный ужасный мир, в который Капитан так безразлично бросил его. Внутри Стэда нарастала странная, мрачная, пугающая и абсолютно животная ярость, связанная с его всепоглощающим желанием узнать больше о реальном Внешнем мире зданий.

— Рэнги, — произнес Вэнс, сидевший на корточках рядом со Стэдом. — Я ненавижу их. Я видел их. Я видел, как эти грязные твари ловили человека и играли с ним, подбрасывая его между когтей, позволяя ему думать, что он спасется, а затем набрасываясь на него, когда бедняга уже думает, что свободен. Рэнги — нам следует начать систематически истреблять их всех!

— Неплохая мысль, — сказал Торбурн. — Но Контролеры не будут тратить на это средства. Ты знаешь это.

— Все, чего они хотят, — сказал Старый Хроник с угрюмой вспышкой, странно отличающейся от его обычного сарказма, — чтобы мы приходили назад с полными мешками, и веселей, ребята, веселей! Их не заботит, если нас всех прикончат, пока они жиреют и бездельничают.

Кардон подвел итог тоном, полным такой горечи, что Стэд почувствовал дрожь от ужаса:

— Контролеры не лучше, чем Рэнги в человеческом обличий.

Он подумал о Саймоне, Делле и Астромене Наве. Были они Рэнгами в человеческой маске? Конечно нет. Они были мягкими, цивилизованными людьми. Но они принимают существующий порядок вещей; Форейджеры должны были выходить Наружу и рисковать своими жизнями, чтобы Контролеры могли жить в роскоши. Возможно, они просто не представляют, что это значит — быть Форейджером.

Контролеры устроили в его честь вечеринку, когда он отправлялся учиться на Форейджера. Они желали ему удачи. Знали ли они, в какую жизнь он отправляется? Он был уверен, что они и не подозревают о наплыве горечи, захлестнувшей низшие слои. Никакого понятия о той ненависти, которую здесь питали по отношению с ним.

Его отправили сюда учиться. И, Бессмертный видит это, он учился. Он пылко желал вписаться в жизнь Империи Ар-кон — этот термин его товарищи-Форейджеры почти никогда не упоминали; он хотел бы быть хорошим Контролером, благодарным за предоставившуюся возможность. Быть хорошим Форейджером, думал он, было частью его образования.

Но теперь, теперь он не был уверен.

Он начал понимать две стороны жизни в Арконе — две стороны, которые не имели ничего общего с внутренним и наружным миром.

Он не без паники подумал о том, к кому он будет принадлежать в будущем.

— Пошли, — сказал Торбурн, поднимаясь. — У нас полные мешки. Контролерам это понравится. Пойдемте домой.

Глава восьмая

На седьмой день его жизни с Форейджерами вместе с обыкновенной служебной почтой ему было доставлено письмо. Это было первое письмо, которое он получал за свою жизнь, по крайней мере, за свою жизнь в Арконе.

«Я надеюсь, что ты хорошо устраиваешься», — писала Делла. «Саймон и я часто думаем о тебе, и нам интересно, как ты поживаешь. Я думаю, у тебя много новых друзей. Астромен Нав справлялся о тебе недавно. Если ты решишь стать учеником, Стэд, не принимай окончательного решения, не повидавшись с нами. Помни, что тебе еще предстоит окончить свое образование.»

Он прочитал письмо со смешанными чувствами. «Устраиваешься», «как ты поживаешь», «справлялся о тебе». Милые пустые фразы. Рэнг чуть было не устроил из него себе обед.

— Готов, Стэд? — спросил Торбурн.

Он вспомнил, как лейтенант Карджил, солдат, говорил о Рэнге. Теперь, будучи Форейджером, он знал, что Карджил почти наверняка никогда не видел Рэнга своими глазами. Как все Контролеры, он говорил с чужих слов. Они жили в лабиринте. Что они знали в действительности о мире зданий?

— Готов, Стэд? Пойдем, парень. Машина ждет.

— Прости, Торбурн. Я готов.

Стэд вышел из приемного отсека Форейджеров и забрался в кузов машины. Он уселся среди товарищей. Когда солдат у шлагбаума поднял его, и противогазовая завеса взлетела вверх, Стэд воспринял это как символ. Этот шлагбаум, противогазовая завеса, этот голубой свет отрезал человека одного мира и выталкивал его в другой.

Что ж, его выбросило Наружу; возможно, он нашел здесь свою нишу в обществе, в конце концов.