Мир Четырех Лун

Но есть, однако же, еще предположенье,
Что Кука съели из большого уваженья.
Что всех науськивал колдун, хитрец и злюка,
Ату, ребята, хватайте Кука.
Кто уплетет его без соли и без лука,
Тот сильным, смелым, добрым будет, вроде Кука.
Кому-то под руку попался каменюка,
Метнул, гадюка, и нету Кука.

Старинная песенка вспомнилась вовремя. Если настроение не улучшилось, то, по крайней мере, самая отвратительная жуть ушла. Теперь главным было только одно – чтобы они дотащили его и его спутников до своей деревни. Желательно – не бросив импровизированные носилки по дороге и не сотворив еще какой-нибудь гадости. Как надо шагать в ногу, чтобы не трясти при каждом шаге пленника, эти типы явно не знали. Но, по крайней мере, с самых крутых склонов они уже спустились.

Теперь неба над собой Вит не видел – все закрывали кроны деревьев. И это тоже было очень хорошо – солнце палило сейчас совершенно нестерпимо.

Оставалось ждать развития событий. А дорога никак не желала заканчиваться, дикари, передававшие носилки из рук в руки, явно не хотели устраивать привал. Но и снова заснуть сейчас не получилось бы.

Поэтому Виту оставалось глядеть на кроны деревьев да на сумрачные лица аборигенов, не очень-то стремившихся связываться с живыми богами.

Будь это где-нибудь на Земле, такие носильщики враз потребовали бы двойной оплаты за свой труд, после чего успешно удрали бы с деньгами.

Но эти, судя по всему, не представляли, что такое деньги. А если их предки когда-то и представляли, то эти успешно забыли. Коммунизм тут у них наступил.

И, к ужасу дикарей, Вит в очередной раз рассмеялся собственным мыслям.

Глава 9 Шаман

Вит добился своей фразой только одного – когда всех четверых наконец-то притащили в деревню туземцев, его поместили отдельно от прочих. Впрочем, все остальные, включая охотника, еще не очнулись после чудовищной порции наркотического дыма.

Деревня представляла собой ряд хижин, сделанных из веток. Ничего хорошего от нее ждать не приходилось.

«Интересно, куда они нас денут? В местный зиндан или в такую же хижину?» – размышлял Виталий.

Как выяснилось, зинданов тут не существовало. Вероятно, как в племени Скорпиона, тот, кто преступил местные законы, либо изгонялся, либо поедался. Кстати, и поедание вполне могло тут существовать, почему бы нет?

Впрочем, Вит все же рассчитывал если не на милосердие племени, то на здравый смысл шамана. Собственно, больше ни на что надеяться и не приходилось – если местные таковы, как Скорпион (а Вит отчего-то был убежден, что именно таковы, если не хуже), то они просто прикончили бы «поверженных богов».

Но вот шаман сильно отличался от них.

Импровизированные носилки из копий просто сложили на землю, причем сами носильщики не прочь были их не аккуратно положить, а швырнуть. Но тут как раз и вмешался «шаман», что-то прорычал на подчиненных – и те, как прежде, не осмелились его ослушаться.

После этого наступил черед всеобщего любопытства: из хижин появились женщины и ребятишки, но все они стояли в отдалении. Лишь самые смелые из мальчишек постарше решались приблизиться шагов до десяти и тут же отбегали в сторонку – не столько из-за гневных окриков матерей, сколько из-за собственного страха. Видно было, что никаких богов прежде они тут не наблюдали.

А вот охотники постарше из тех, кто не участвовал в экспедиции, подойти все же решились. Один даже наклонился над Витом, желая потрогать то ли его рубашку, то ли его самого – возможно, он хотел убедиться, что бог – это не наваждение.

Виту даже не пришлось орать на него, это опять же сделал шаман. Он разразился настолько длинной и явно многоэтажной фразой, что охотник молча попятился, а потом и вовсе убрался куда подальше.

Остальные стояли, смотрели, лопотали на своем наречии, которое все же было малопонятным для Вита.

Наконец, толпа расступилась, показались два человека, которых на первый взгляд можно было принять за глубоких стариков. Один ходил, наполовину согнувшись, у второго рука свисала, словно плеть, а лицо было покрыто шрамами. Непохоже, что шрамы остались от встречи с человеческим противником – они располагались параллельно, один глаз не открывался. Судя по всему, этот старейшина когда-то перебежал дорожку опасному когтистому хищнику.

«Интересное дело, тут что, могут водиться тигры?» – подумал Виталий.

Почему-то, хотя речь шла о его дальнейшей жизни или смерти, он не чувствовал никакого особенного волнения, глядя на все происходящее вполне отстраненно, как на сцену из голливудского боевика. Возможно, действие шаманского наркотика еще не закончилось. Но скорее всего, дело было даже не в нем, а в мучительной усталости, когда становится уже все равно, что и как будет происходить – лишь бы дали отдохнуть.

Но ни о каком отдыхе пока не шло и речи.