Мир Четырех Лун

Он отер пот со лба. Юсуф, усаженный на переднее сиденье, слушал молча и во все глаза глядел на лидера. Мальчик представлял эту встречу совсем не так.

– Наверное, ты немного удивлен? – продолжал брат-лидер. – Я знаю, что ты очень хорошо учишься, особенно хвалят твои способности к математике. Я даже немного завидую – сам в ней не очень силен. Твой отец – уважаемый всеми человек. Но я решил встретиться с тобой не поэтому.

Он нажал на педаль, и автомобиль понесся по трассе мимо белых домов, недавно построенных на проспекте – в каждом дворике росло несколько пальм.

Юсуф оглянулся – позади неслись машины свиты. Люди на улицах приветствовали кортеж.

А он… Он сидел рядом с вождем! С человеком, за которого сам охотно отдал бы жизнь, если бы только сейчас это оказалось нужно!

Оказывается, брат-лидер говорил так просто и понятно.

– Ты догадываешься, для чего ты нужен мне и нашей стране?

– Ннн… Нне совсем, – дрогнувшим голосом пробормотал мальчик.

– Ты будешь учиться. Не только школьным наукам, но и многому другому. Кое-что даст твой отец. Но не все. А когда выучишься, ты будешь работать у меня. Мы уже все обговорили с твоим отцом. Он дал на то согласие. Но готов ли ты?

Вождь обернулся к Юсуфу.

– Готов?

Мальчику хотелось громким голосом закричать «да!», но вместо этого получился лишь сдержанный кивок – дыхание оказалось сбитым.

– Вот и молодец. Скромен. Просто, видишь ли, твой отец – отличный доктор. Ну, и не просто доктор. Но иногда людей надо лечить, а иногда – защищать. Ты – не единственный в своем роду воин. Слышал наверняка, сколько итальяшек отправил в ад твой дед?

Конечно, Юсуф слышал. И не просто слышал. Дед мальчика, Махмуд аль-Андалуси, был соратником национальных героев, воевавших с итальянцами. Но что он делал в отряде партизан, боровшихся с Муссолини и его фашистами, Юсуф доподлинно не знал. Это всегда обходили стороной, и мальчик полагал, что дед лечил раненых.

О чем и сообщил вождю.

– Не только, – ответил тот. – Взрослые не хотели говорить это раньше времени, но, пожалуй, пора. Знаешь, как несколько рот итальянцев просто пропали в песках? Были – и нет. Никто ничего не нашел. Могут искать и сейчас – все равно не найдут. Потому что те итальянцы оказались не в здешнем мире. И в том – заслуга твоего деда.

Джип резко затормозил.

– Приехали, можно выходить. Давай-ка, пока остальные сюда не заявились.

Перед роскошным особняком стояли всего лишь две телохранительницы с автоматами. Они лихо отсалютовали вождю… и Юсуфу.

– Твой отец придет, но попозже. А пока – идем.

Оказалось, что во дворе особняка, прямо под пальмами, возвышается бедуинская палатка.

– Не люблю домов, – вздохнул брат-лидер, – мне лучше живется тут, – он указал на шатер. – Я – человек пустыни. В шахматы играешь?

Он указал Юсуфу на несколько стульев, расставленных около шатра вокруг шахматного столика.

Мальчик осторожно уселся на край стула со стороны черных.

– А вот так не пойдет! – рассмеялся вождь. – С чего это ты решил за черных? Ну-ка, бросим жребий!

Откуда-то в его руке появилась монетка.

– Герб – белые мои!

Выпал герб, так что Юсуф уселся на свое место уже на законных основаниях.

– Ходи, – проговорил вождь, двинув пешку. – А пока будешь думать, я должен тебе кое-что рассказать. Для того тебя сюда и пригласил…

…Юсуф отвлекся от воспоминаний.

Как же давно все это было! Вождь, его зажиточная страна, то самое предложение, от которого невозможно отказаться. Оно было сделано мальчишке, который в тот момент радостно согласился бы на что угодно – например, стать дегустатором пищи у брата-лидера. Ходили упорные слухи, что несколько этих дегустаторов расстались с жизнью, а вслед за ними и повара, но уже в тюрьме. Даже маленький Юсуф о таком слышал.

Да, предложение было ему в тот день сделано – прямо за шахматным столом: он будет продолжать учиться, но не только математике, арабскому и европейским языкам. Есть еще одна наука, о которой мало кто имеет понятие, к тому же, вроде бы, находящаяся под запретом. Кто-то называет ее магией, кто-то – экстрасенсорикой, кто-то – контактом с параллельными мирами, а кто-то еще запретной ересью. Большинство в такое не верит. А если верит, то на очень низком уровне – один из зависти сглазил другого, поэтому дела у этого другого пошли из рук вон плохо, он стал болеть, а потом быстро-быстро умер.

Вот и все.

В стране, где родился Юсуф, чаще всего верили именно в такое. Только полковник был убежден в ином: «Знаешь, если бы у меня были твои способности, и я был из такого рода, как ты, я и сам бы стал магрибским колдуном. Другого пути просто не было бы. Но у меня – иной путь. А тебе надо поступить так, как я сказал».

Юсуф был готов согласиться с каждым его словом. Он даже позабыл то, что советовал отец: ни в коем случае не выигрывать в шахматы у брата-лидера.

Опомнился он лишь в тот момент, когда, совершенно неожиданно, вождю был поставлен шах и мат.

Юсуф замер, держа дрожащей рукой злополучного коня над шахматной доской и не зная, что теперь будет.

Вождь сделал удивленное лицо, а потом довольно рассмеялся.