Мир Четырех Лун

Юсуф сообщил, что намерен отыскать тропу, ведущую в долину, которая непременно должна оказаться за горами. Но лучше всего было и дальше оставаться незамеченными. Костер теперь без нужды не жгли, на привалах выставляли часовых – эта обязанность пока миновала охотника. Но его обсидиановый нож казался в здешних краях вполне смертоносным оружием.

– И что, шаман ничего не говорил про долину? – выпытывал Виталий у Скорпиона.

– Нет. – Должно быть, отрицательно мотать головой в племени охотников за головами было не принято. Поэтому он подносил ладони к груди, словно бы закрываясь. – Туда – нельзя.

– Туда нельзя, – вздыхал Вит, – сюда нельзя, никуда нельзя! Но мы идем в долину.

– Вы идете, с вами – можно, – следовал ответ.

Вот так. С богами – хоть в пекло.

А не встретит ли их там настоящее пекло? Возможно, там была когда-то горная долина, а теперь вместо нее – радиоактивные черные поля?

Все эти мысли невольно приходили на ум Виту, когда он поглядывал на ливийца, который с каждым часом становился все увереннее и увереннее – будто бы знал, что именно им надо найти.

Правда, пекло встречало их всякий раз, когда всходило солнце. Здесь, внизу, это было еще терпимо, но стоило подняться по тропинке чуть выше в гору, и жар становился совершенно невозможным. Там можно было нормально идти лишь вечером, в сумерках.

Зато с очередной площадки на уровне десятого этажа открывался вид на предгорья и пустыню. Грязно-коричневое пространство уходило за горизонт. И нигде не было видно ни намека на хоть какие-то следы цивилизации. Даже если в этих краях и было что-нибудь похожее на жизнь, то лишь в незапамятные времена.

Вит пробовал в меру возможностей расспрашивать охотника о древних временах, о том, слышал ли он о ядерной катастрофе. Ответ всегда разочаровывал – для начала следовало договориться о том, как обозначать время.

Вероятно, какие-то слова в языке охотника для этого имелись. Но указывать рукой на солнце и чертить круги оказалось делом зряшним – он просто не понимал, чего от него добиваются. Так что все вопросы оставались без ответа.

Этот мир пока что умело хранил свои тайны.

Но, как стало казаться Виту, еще больше тайн имелось у их проводника. Чем так испугала его металлическая бусина, которая теперь поблескивала на шнурке, сплетенном из растений, на груди у охотника? Что в ней такого? Руны? Но они точно не были арабскими, да и вообще узнаваемыми.

Тогда что?

Но он точно понял: эта вещь известна Юсуфу. Больше того, он едва не проговорился в тот момент – выдержка изменила ливийцу. И теперь он чего-то очень сильно опасался – вот только оставалось непонятным, чего именно. Кто может напасть на их отряд, если не считать белых дикарей?

Боги удивляли Скорпиона все больше и больше.

Но удивляться не следовало, сомневаться – тем более. Нужно было лишь одно: следовать туда, куда они велят. Он был уверен, что даже если они проведут его в черный выжженный круг, откуда никто не возвращался, то ничего с ним не случится – выйдет оттуда целым и невредимым. Ничего другого и быть-то не может!

Как он понял, боги стремились в долину. Зачем-то им понадобилось идти туда пешком, хотя ведь всем известно, что они могут перелетать огромные расстояния. Ведь живут они за краем Великой Пустыни.

К тому же, когда самих богов могли видеть предки стариков, то их колесницы не были такой уж редкостью. Он и сам много раз слышал резкий нарастающий звук в небе – это пролетала очередная колесница богов, и приходилось падать на колени, закрывать глаза и затыкать уши. О том, что могут сделать разгневанные боги, все племя очень хорошо знало.

Так что лучше всего было не смотреть на их колесницы.

Но у этих богов никакой колесницы не было и в помине. И многого другого не было.

Зато они отлично разбирались в знахарстве. Рука Скорпиона почти не болела – конечно, не в тот момент, когда бог-целитель снимал повязку. Но охотник безропотно позволял проделывать над собой все эти ритуалы – он уже понял, каков будет результат. И результат радовал.

Вот если бы еще понять, куда направляются эти боги и что ждет впереди. Но тут Скорпион был совершенно бессилен: вместо того, чтобы сообщить ему, что они хотят делать за горами, один из богов – тот, что был выше двух остальных – продолжал выспрашивать у него слова истинной речи. Иногда он хмурился, иногда что-то записывал. Если бы шаман не отобрал у него имя, охотник жутко испугался бы. А так, раз бог не вынул из него силу жизни сразу же, значит, не сделает этого и после. А отобрать имя не под силу даже ему, оно осталось у шамана.

Боги в представлении племени Скорпиона были мощными, вооруженными, но отнюдь не всесильными или всеведущими.