Мир богов - 2

Кецалькоатль рванул стрелу, угодившую точно в сердце, но было уже поздно.

Занятый внутренней борьбой он не заметил, что завеса невидимости рассеялась, и Вифания, принявшая его за мужа, направила Мушку в его сторону. Когда дракон приземлился, она спешилась и вежливо поприветствовала нежданного гостя. Золотой император не любил брата и никогда не приглашал его к себе домой, поэтому это была их первая встреча, и она старалась не слишком явно его разглядывать. Молчание Кецалькоатля и его явно страдальческий вид, вызвали у неё тревогу, и она спросила, не случилось ли чего с Золотым императором.

Не в силах что-либо сказать Кецалькоатль отрицательно мотнул головой и, спасая остатки гордости, заставил себя развернуться и зашагал прочь от той, что навсегда поселилась в его сердце.

Вифания посмотрела ему вслед и направилась к дому. Удивлённая странным визитом, она проанализировала свои впечатления и озадаченно хмыкнула. «Неужели?.. Нет, не может быть! — она тряхнула головой, отгоняя навязчивую мысль. — С другой стороны, когда мы впервые встретились, у Чака был такой же вид, будто его стукнули обухом по голове». Дракончик на её запястье поднял головёнку, и она улыбнулась. «Дорогой, побольше доверия! Я ни на кого тебя не променяю, даже на того, с кем вы будете похожи как две капли воды. А тут даже путать нечего. Кецалькоатль совершенно не похож на тебя».

Сильнейший удар грома заставил её вздрогнуть. Вифания поднялась на въездную эстакаду и с потемневшего неба хлынул проливной дождь. Кровавые ручьи, стекающие с черепичной крыши, вызвали у неё оторопь, но не успела она испугаться, как Алконост появилась, живая и здоровая, и она облегчённо перевела дух.

Сообщение о войне и, в частности, о нападении на Золотой город не слишком её огорчило; уверенная во всемогуществе мужа, Вифания не сомневалась, что победа останется за ним.

Куда больший переполох вызвало исчезновение паладина Алконост, в основном из-за того, что его сестра заливалась слезами, почему-то уверенная, что он погиб. Сначала поместье обыскали слуги, затем Алконост с тройкой паладинов, но воина-тигра так и не нашли.

Время шло, а Золотой император всё не возвращался. Вещее сердце нашёптывало Вифании, что случилась беда, но она не верила и гнала от себя тревожные думы. Когда Чантико сообщила ей, что Золотой император пропал, и его место занял Кецалькоатль, она без раздумий перенеслась на Небеса.

______________________________________________________

[1]Примечание автора. Все четверо паладинов Алконост боги, но это не избавляет их от ограничений человеческой плоти, удобной в плане вместилища мыслящей материи, но слабой по конструкции. Конечно, их способности несравнимы со способностями смертных, и всё же они не беспредельны. Телесную оболочку богов тоже можно заставить страдать или на время вывести из строя, но убить её может только расчленение. И всё равно, поскольку это духи, то они бессмертны, и после блужданий в бестелесном виде со временем возродятся в новой форме.

Глава 4

ГЛАВА 24

Глава двадцать четвёртая

Журчат ручьи,

Кричат грачи,

И тает снег, и сердце тает.

И даже пень

В апрельский день

Березкой снова стать мечтает.

Чудесная песня и фильм отличный. «Веселый шмель гудит весеннюю тревогу, кричат задорные весёлые скворцы, кричат скворцы во все концы: “Весна идёт — весне дорогу!”», — промурлыкала я себе под нос и, борясь со скукой, пнула подвернувшуюся под ноги ледышку. Она упала в ручей, берущий начало в огромном сугробе у забора. Зима в этом году была очень снежная; как бы ни пришлось обзаводиться лодками, когда окончательно потеплеет.

Держа воображаемый меч, я сделала несколько выпадов. Когда весна на дворе и ярко светит солнце, то организм выпадает из зимней спячки и требует движения. Впрочем, с той поры, как близнецы научились ходить, я круглый год пребываю в непрерывном движении, вдобавок постоянно приходится быть начеку.

Вот поганцы! Я метнулась к ближайшему гномику, вознамерившемуся искупаться в стылой луже, и ухватила его за оранжевый комбинезон; затем бросилась ко второму, который собрался прыгнуть с двухметровой верхушки сугроба.

Чадо, пойманное в полёте, подняло дикий рев, и второй тут же составил компанию брату, хотя до этого помалкивал и, сидя у меня под мышкой, мирно таращил глаза. У Ильюшки с Егоркой солидарность в крови, они даже болеют за компанию, причём не всегда заразными болезнями. Однажды Егорка расцарапал ранку на левой ручке, и она воспалилась; в тот же день точно такое же покраснение появилось у Ильюшки, на том же самом месте, что у брата. Затем Ильюшка, большой любитель полётов, вывихнул ногу, прыгнув с крыши павильона, так у Егорки тоже опухла лодыжка и появилась температура. Вот такая между ними тесная связь, что даже страшно. Конечно, я стараюсь не думать о плохом, но иной раз так накроет, что я не нахожу себе места от беспокойства.