Мир без конца

Обычный вопрос и обычный ответ, но всякий раз, слыша эти слова, Керис сходила с ума от ощущения собственного бессилия.

– Может, позвать мать Сесилию?

Настоятельница Кингсбриджа единственная приносила матери хоть какое-то утешение. Маковый настой, который она смешивала с медом и теплым вином, на некоторое время унимал боль. Для девочки мать Сесилия была настоящим ангелом.

– Нет, доченька. Как прошла служба?

Керис заметила, что губы матери побелели.

– Страшно было.

Мать помолчала, отдыхая, затем спросила:

– Что ты делала потом?

– Смотрела, как стреляют из лука. – Керис затаила дыхание, испугавшись, что мать, как обычно, догадается о ее тайной вине. Но та посмотрела на Гвенду.

– Кто твоя маленькая подруга?

– Гвенда. Я привела ее посмотреть щенков.

– Это хорошо.

Мать устало закрыла глаза и отвернулась. Девочки тихонько вышли. Гвенда была в ужасе.

– Что с ней такое?

– Истощение сил.

Керис терпеть не могла говорить об этом. Из-за болезни матери ей чудилось, что мир сделался невыразимо зыбким, случиться может все, что угодно, и нельзя быть уверенным ни в чем. Это пугало даже больше, чем схватка в лесу, очевидцами которой детям довелось стать. Когда она воображала, что может произойти, что мама может умереть, ей хотелось кричать от страха, чтобы избавиться от сосущего ощущения внутри.

Среднюю спальню в летние месяцы занимали итальянские торговцы шерстью из Флоренции и Прато, приезжавшие по делам к отцу, но теперь она пустовала. Щенки находились в задней спальне, которую Керис делила со своей сестрой Элис. Щенкам было уже семь недель – пора отнимать от матери, которой малыши изрядно надоели. Гвенда радостно ахнула и опустилась на пол возле корзины.

Керис взяла на руки самого крохотного щенка из помета, шуструю девочку, отличавшуюся неуемной любознательностью.

– Вот эту я хочу оставить себе. Ее зовут Скрэп.

Держать щенка в руках было очень приятно, и вскоре она выбросила из головы все дурные мысли.

Остальные четверо щенков ползали по Гвенде, обнюхивали ее, жевали подол платья. Гвенда подхватила уродливого коричневого щенка с длинной мордочкой и близко посаженными глазами.

– А мне нравится этот.

Щенок свернулся клубком в ее руках.

– Хочешь взять?

У Гвенды слезы навернулись на глаза.

– А можно?

– Нам разрешили их раздавать.

– Правда?

– Папа больше не хочет собак. Если он тебе нравится, бери.

– О да, – прошептала девочка. – Еще как хочу!

– Как ты его назовешь?

– Чтобы о Хопе напоминало. Может, Скип?

– Хорошее имя.

Скип уютно задремал на руках новой хозяйки.

Девочки мирно сидели с собаками. Керис думала о мальчиках, которых они повстречали утром, о невысоком рыжеволосом, с золотистыми карими глазами, и его высоком и красивом младшем брате. Что побудило ее позвать их с собой в лес? Она далеко не в первый раз поддавалась глупому порыву. Обычно такое случалось, когда ей что-нибудь запрещали. Особенно любила распоряжаться тетка Петранилла: «Не подкармливай эту кошку, не то мы никогда от нее не избавимся. Не играй дома в мяч. Держись подальше от этого мальчишки, он из деревни». Правила, которые ограничивали ее свободу, будто сводили Керис с ума.

Но никогда раньше она не выкидывала этакой глупости. Вспомнив о том, что случилось в лесу, девочка поежилась. Погибли двое мужчин, но могло быть еще хуже – могли погибнуть и четверо детей.

Из-за чего все произошло? Почему воины гнались за рыцарем, что они не поделили? Это нисколько не похоже на обычное ограбление. Они говорили о каком-то письме. Но Мерфин не проронил о нем ни слова. Наверное, ничего больше не узнал. Еще одна тайна взрослой жизни.

Мерфин понравился Керис. Его скучный брат Ральф походил на всех остальных мальчишек в Кингсбридже – хвастун, забияка и дурак, а вот Мерфин казался другим. Он сразу ее заинтересовал.

«Два новых друга за один день, – подумала она, косясь на Гвенду. – Малышку никто не назвал бы красавицей. Темно-карие глаза близко посажены над клювиком носа. Забавно, что она выбрала щенка, похожего на себя. Одежда старая – должно быть, донашивает после многих других». Гвенда успокоилась, уже не казалось, что она вот-вот разрыдается. Как и на Керис, встреча со щенками подействовала на нее благотворно.

По залу внизу простучали знакомые шаги, донесся зычный голос:

– Принесите мне кувшин эля, ради всего святого, я хочу пить, как ломовая лошадь.

– Это мой отец, – сказала Керис. – Пойдем его встретим. – Она заметила, что Гвенда вся подобралась, и прибавила: – Не бойся, он всегда так кричит, но на самом деле очень-очень хороший.

Девочки спустились вниз вместе со щенками.

– Что случилось со всеми моими слугами? – рычал отец. – Неужто удрали в Волшебную страну?[5] – Тяжелыми шагами, припадая, как обычно, на ссохшуюся правую ногу, он вышел из кухни с большой деревянной кружкой, из которой выплескивался эль. – Привет, мой маленький лютик, – поздоровался он с дочерью куда тише, сел на большой стул во главе стола и хорошенько приложился к кружке. – Так-то лучше. – Он вытер рукавом косматую бороду и заметил Гвенду: – А это что за ромашка с моим лютиком? Как тебя зовут?