Мир без хозяина

Мне не ведомо, что толкнуло их к подобному шагу. Быть может, они планировали этот коварный удар изначально. Еще тогда, как неизвестная сила погрузила их в тысячелетнюю спячку. Их позывы были чужды нам. Никто не мог понять их цели… и никому не удалось воззвать к их милосердию. Забирая одну душу за другой, они хранили ледяное молчание… проклятое молчание, которое лишало рассудка. Мы оказались неспособными дать отпор, так как много лет назад похоронили последнее свое средство обороны… похоронили его вместе с великим даром бороться за жизнь.

Я… я не рискую описывать детали тех событий, потому что воспоминаний эти разорвут мое сердце, преисполненное скорби. Они… они истребляли нас любыми доступными средствами, убивали везде, где только находили. Они были глухи к мольбам, они были холодны и бессердечны, как машины… Нет… Нет… Это оскорбительное сравнение… Ни одна машина, созданная человекам, не способна причинить такой вред. Машина… машина не лжет. Машина не бьет в спину. Только эти дикие твари, преступившие закон гостеприимства… Эти Иуды, принявшие плоть и облик… Все. Все они. Весь этот грязный, гнусный род, это прогнившее семя, червивое, прокаженное, проклятое в веках. И кровь их… она не синяя, нет! Истинный цвет ее мне отныне известен. Она черная, как чумные нарывы, черная, как пучина, из которой они вышли. Черная, как эта голодная космическая пасть, в которой им суждено сгинуть!

Слышите меня?! Это я… я готовлю для вас участь, от которой природа избавила вас по собственной глупости! Это я… я… человек…

Кажется, я схожу с ума… Но нет… мое время еще не пришло. Нельзя позволить разуму предать меня так скоро… Система, заполнить сервокапсулу!

13 января 2245г. от условной точки террального времяисчисления

Системный сбой УГСКиВ

Челнок MR22-RT

Запись голоса по требованию обслуживающего персонала

Я болен… безнадежно, неизлечимо болен. В столь ответственный час все мои прежние чувства покинули меня, словно бы я и вовсе никогда не владел ими. Однако не бред безумца присущ моему текущему состоянию, но кристальная чистота помыслов, пугающая, вероятно, именно новизной откровений. И вот я снова не в силах понять – болезнь ли это или, все же, некое горестное исцеление?

Временами жизнь, прожитая на Земле, кажется мне не более чем сном. Сном, который я увидел, находясь в этой чертовой капсуле. Временами кажется, что всю эту историю я выдумал в горячке, что за пределами плывущей в невесомости лодки нет ровным счетом ничего, что мой удел – извечное существование между бодрствованием и грезами, здесь, вдали от миров, от начала мироздания и до его незримого конца… И тогда я ощущаю слабое облегчение. Но стоит мне только взглянуть в иллюминатор, как невыносимая боль вновь напоминает мне о реальности бытия. Они по-прежнему преследуют меня… всё так же идут по пятам… идут за последним из нас…

Всё, что я скажу дальше… вряд ли окажется понятным для моих далеких слушателей. Некоторые мои слова, вероятно, станут перечить предыдущим… но не сказать их я не могу. Я должен сделать это хотя бы для того, чтобы для самого себя прояснить ситуацию. Чтобы попытаться понять, кто я есть, и для чего продолжаю существование. Чтобы найти ту незримую грань между вредом и благом, переступив которую, мы уже не смогли вернуть надлежащий порядок вещей.

Одно не представляет сомнений: путь, который мы избрали более двух столетий назад, оказался неправильным. Сейчас я осознаю это так резко, что не в силах сдержать слез. Может быть, от этого мы и бежали? Я… я имею в виду горе и страдания. Но если так, то мы слишком увлеклись побегом от неприятных моментов. Увлеклись настолько, что совершенно забыли о цели, которая изначально преследовалась человеческой природой. Наша природа не стремилась сделать нас беспечными. Она старалась сделать нас сильными. Но мы предали ее. Праздные безумцы, которым мы по своей недальновидности доверили власть, подорвали наш иммунитет. И как поступили они, когда часть из нас взбунтовалась? Что сделали? Ответ известен: подчинили губительной системе, в которой сами же варились, превратили в таких же, какими были они сами. В перезревшие, гниющие овощи, не способные и не желающие сопротивляться.