Мир без греха

– Какого черта. Два месяца без сбоев был же! Повтори запрос.

Оператор пробежался пальцами по сенсорной клавиатуре.

– Ответ нулевой. Что, опять его на полную диагностику?

– Пока нет. Если через десять минут не откликнется, отправь отчет техникам, пусть разбираются. Опять я из–за него премии лишусь!

– Не ты один. – печально сказал оператор.

И снова повторил запрос.

Звон стекла, брызнули осколки пластика во все стороны. Не найдя жертву на улице, белый ангел вломился в комнату последнего этажа и разрядил обойму криогенных зарядов в занимающуюся любовью парочку, после чего руками разорвал хрупкие от критического холода тела людей на части и, стремительно вылетев через разрушенный оконный проем, взмыл в небо.

Биокибер с белыми крыльями и серо белой матовой броней был неправильно форсирован. Человек умер перед инициализацией и мозг перед проведением операции был мертв более получаса вследствие чего изменения в нервной системе были критическими. Халатно собранная нанотехнологами система периодически допускала последовательное отключение шины ЦНС и устройств связи. Такое с белым ангелом случилось уже в пятый раз. Безумный мозг биокибера получал извращенное желание убивать и делал это с истинно садистским уклоном, используя заряды мгновенной заморозки, для разрушения препятствий. На живую плоть криогенные выстрелы производили разрушительный эффект. Белый ангел выбросил пустую обойму и зарядил обычные кинетические заряды.

– Откликнулся! – сказал оператор и перевел дух. – Семь минут, скотина, молчал.

– И ты помалкивай. – пробулькал в чашку с кофе старший смены. – Списать его, к чертям, нужно.

– С нашей премией вместе. – уныло произнес оператор, проводя удаленную внешнюю диагностику. – Он что, в подвале лазил? Вся броня поцарапана.

Старший смены хмыкнул и уставился в экран.

– Стандартный отчет о смене, понял?

Оператор кивнул.

Белый ангел с порядковым номером четыреста шестнадцать уверенно летел над городом, патрулируя оставшийся ему час перед возвращением в Центр. Нервные импульсы в безумном мозге находились в состоянии покоя, и он ничего не помнил о минутах безумия.

***

Полковник сто тридцать восьмого батальона механизированной пехоты Зорин Владимир Игоревич отдыхал. Выходные дни для военного офицера фактически не предусматривались по специфике профессии, ввиду того, что гарнизон батальона был оснащен жилыми блоками, а не только казармами младших военных чинов и рядового состава. Но сегодня полковник Зорин находился в самом Центре, а не в периметре зданий батальона. Прием с элементами совещания проходил на этаже, все пространство которого занимал громадный конференц-зал. Офицеры высшего командного состава миротворческих сил Организации Объединенных Наций в сопровождении своих адъютантов хаотически перемещались по залу, вполголоса переговариваясь друг с другом, периодически налегая на напитки и закуски.

После Точечной войны контингент военных сил ООН неуклонно рос. Военные специалисты покидали вооруженные силы своих государств и поступали на службу в миротворческий контингент. Правительства поначалу довольно сильно противились такому оттоку кадров, но поделать ничего не могли, нарушения прав и свобод граждан вызывали шквал санкций и всеобщее неодобрение. Политики, использующие жесткие стратегии национальности и суверенности, долго не задерживались у власти, обычно уходя в отставку целыми партиями при полной утере репутации и влияния. И этим широко пользовались специалисты всех мастей, покидая свои страны и работая там, где были лучше условия и больше платили.

Владимир Зорин командовал батальоном ООН не ради финансов, в России ему платили почти столько же. Покинуть потомственного военного страну заставила банальная скука. А в спецмехпехоте было движение, происходили действия, и эта должность считалась довольно сложной в последние годы. Что полковника Зорина вполне устраивало.

Выступление генерала Аверо, занявшее всего несколько минут, закончилось полчаса назад, и полковник Зорин отвлекся, отойдя в отдельный кабинет на все это время, проверяя по удаленной связи через терминал состояние служащих. Вынеся замечания за ошибки, Зорин вернулся в конференц-зал и выцепил взглядом генерала Аверо в сопровождении аж четырех полковников, среди которых выделялись китаец Чэнь и нигериец Таснем, остальных Зорин толком не разглядел и проследовал ближе к группе. Военные откозыряли друг другу и Владимир узнал неизвестных ему офицеров, это были полковник спецгруппы НКС Владислав Сумрич и полковник Михаэль Вальмер, командующий седьмым танковым корпусом ООН. Космонавт имел вид доброжелательный, а танкист выглядел потерянным.

В зале также находились Рафаэль Андерсон, координатор проекта "СРВ", в компании сотрудников Центра, среди которых Зорин увидел ученых, что полковнику не нравилось. Старинная неприязнь военных и ученых длилась до сих пор, уходя своими корнями в сумбурный двадцатый век. Люди науки создавали грозное оружие, а люди военные его применяли, и моральную ответственность и вину за убийства пытались возложить друг на друга.