Мир Авиации 2001 01

Когда по укрепленным позициям немцев в районе совхоза имени 8-го марта работали штурмовики, два Ме-109 на бреющем прокрались над Балаклавской бухтой, зашли позади первой девятки и сбили один Ил-2. Мы видели это с командного пункта, где находились Василевский, Хрюкин и другие. Действиями штурмовиков с земли управлял Е. Савицкий, и я обратился к Хрюкину: «Тимофей Тимофеевич, я как представитель Главкома должен вмешаться в управление». Забрал у Савицкого микрофон и направил вторую девятку штурмовиков с левым разворотом навстречу «мессерам»: «Бейте!» Ведущий тут же подбил одного фашиста, тот перевернул самолет вниз кабиной, вывалился из нее и открыл парашют. Немец опустился на нашу пехоту, нам было хорошо видно, как одни бойцы его лупят, а другие рвут парашют на тряпки. С КП отправили за пленным машину, он оказался здоровенным рыжим детиной, и Савицкий тут же заявил:

— Это я его сбил, дайте расстреляю!

Мне стало смешно:

— Нет, Женя, так нельзя.

Савицкий летал великолепно, и организатор был отличный, но прихвастнуть любил страшно. Как-то он по ошибке перекрыл кран подачи топлива, и мотор остановился. Сел Савицкий в расположении своих войск, но всем рассказывал, что его подбили.

В предыдущем номере в статье о летчике Никите Саатчияне на с. 25 по вине редакции была допущена ошибка. Подпись под нижним фотоснимком следует читать так: «Никита Саатчиян (слева) и Константин Миткевич — инструкторы краснодарского аэроклуба имени Водопьянова. 1939 год. Форма персонала аэроклубов отличалась от формы ВВС лишь эмблемами в петлицах — самолетики вместо крылышек и пропеллера».

1944 год

Начальник Управления бомбардировочной авиации Главного Управления боевой подготовки фронтовой авиации ВВС КА.

В 1944 году американские «Летающие крепости» В-17, отбомбившись по целям на территории Венгрии и Румынии, садились на аэродромах в Полтаве *и Миргороде для заправки и пополнения боекомплекта. Что они там бомбили — нам было совершенно не ясно, и как-то раз Новиков отправил меня в Полтаву с поручением слетать на боевое задание в составе американского экипажа и самому разобраться в ситуации. Когда мой Пе-2 подошел к Полтаве, на посадку как раз заходили американцы, и я сделал над аэродромом несколько кругов. Смотрю, один В-17 прямо на рулежке останавливает моторы, из люков высыпает экипаж и бежит к городку. Позже выяснилось, что они всегда бросают самолет там, где их застало время обеда, и сломя голову несутся в столовую. В Полтаве американские экипажи, остававшиеся на отдых, веселились и пьянствовали вовсю.

С американским командованием я договорился быстро, с одной группой должен был лететь сам, со второй штурман, с третьей стрелок. В ночь перед вылетом не спалось, и тут постучал к нам в комнату полковник из СМЕРШа при Главном штабе ВВС. Я его хорошо знал.

— Надо поговорить.

— От экипажа у меня секретов нет, можно говорить при всех, — ответил я.

Тогда он спросил, есть ли у меня приказ Новикова на выполнение задания с американцами. Устное поручение-то у меня было, а вот письменного приказа — нет.

— Тогда, — говорит, — я лететь не советую. Если органы заинтересуются, чем объясните, что летали на американском бомбардировщике в Италию? Запросите приказ из Москвы.

Конечно, осторожный Новиков никакого приказа не отдал, и мой полет на американском бомбардировщике так и не состоялся.

На авиазаводах бывал довольно часто, поэтому познакомился со многими директорами и авиаконструкторами.

Как-то мне пришлось вылететь в Казань на завод, эвакуированный из Филей, за тремя новыми Пе-2 для Управления.

Директором по-прежнему был знакомый мне Окулов, он меня узнал и распорядился подготовить самолеты особым образом, отполировать обшивку, дополнительно отрегулировать двигатели. Машины получились прекрасные, максимальную скорость давали километров на 40 в час больше обычных. На одном из этих самолетов пришлось участвовать во Львовской операции.

Тогда я вел бомбардировочную дивизию на цель — танковое соединение в районе Броды. Сверкающий как зеркало Пе-2 привлек особое внимание немецких истребителей, и они навалились на нас со всех сторон. Первый «мессер» был сбит моим стрелком-радистом Великородным, второй — штурманом Владимировым, после чего ствол пулемета у штурмана перебило снарядом, а на хвосте висел уже третий «мессер».

— Стреляй ракетой, — скомандовал я штурману.

Он выставил ракетницу в форточку и пальнул в немца, тот от неожиданности задрал нос и тут же попал под очередь пулемета стрелка-радиста…