Мир Арднеха

Теперь на некоторое время констебль забыл о мире за пределами его шатра. Вскоре, однако, у двери послышались звуки какого-то движения, нерешительные и осторожные, но грозящие нежелательным вмешательством. Он мог представить себе, как Безымянный или кто-то из его офицеров стоит там, переступая с ноги на ногу, прислушиваясь к тому, что происходит внутри. Они принесли какую-то весть, но не были уверены в ее важности. Они считали, что ее нужно донести до сведения констебля, но боялись его гнева, который непременно обрушился бы на них, если бы потревожили его в неподходящее время ради дела, которое оказалось бы вполне заурядным. Может, они уберутся прочь? Но нет, теперь они в любую минуту могут прекратить обмениваться молчаливыми знаками с часовым и попросить разрешения войти.

Он встал, не потрудившись одеться, подошел к выходу из шатра и недовольно спросил:

— Что там еще? Что нужно?

В шатре было темнее, чем снаружи, и Абнер заметил, что там нет никакого часового, а только кто-то более высокий, чем Безымянный или любой из его офицеров, такой же рослый, как сам Абнер. Абнер, насторожившийся еще до того, как прозвучал ответ, уже отступал туда, где на перевязи у центрального шеста шатра висел его меч.

— Моя жена, — произнес высокий пришелец тоном констатации факта и сделал мечом выпад, который ни один человек не успел бы заметить, тем более — увернуться от него при таком скудном освещении. Но и пришелец не мог как следует разглядеть Абнера, и клинок всего лишь рассек ткань шатра и расщепил ни в чем не повинное дерево.

Абнер уже держал в руке свой меч и наполнил легкие воздухом, чтобы издать клич, который поднял бы на ноги весь лагерь, когда ночь разорвали другие крики снаружи.

— Бегом ко мне! — прорычал констебль и рубанул, целясь в смутную фигуру своего противника, но промахнулся, как и тот.

Теперь человек был уже внутри шатра, и внезапно мрак перестал быть таким непроницаемым. Одна из соседних палаток вспыхнула ярким пламенем, почти взорвалась, отбрасывая мерцающий красноватый свет на шатер констебля. Шум снаружи тоже усилился, выдавая не просто испуг, а панику, говоря, что на данный момент дела Востока обстоят плохо. Место Абнера было снаружи, но дорогу ему перекрыли. Его второй выпад враг парировал с впечатляющей быстротой и силой; человек, блокирующий выход, действительно не собирался с готовностью отступить в сторону. Враг, в свою очередь, яростно рубанул по ногам Абнера — удар, который бы начисто отсек одну из них, если бы достиг цели; Абнер отбросил полуоформившуюся мысль повернуться и прорубить себе выход сквозь стенку палатки. В ту же секунду, как он повернулся бы спиной к своему противнику, он превратился бы в покойника.

— Чармиана, — позвал Абнер тихо в момент передышки между стремительными движениями рук. Следующие слова, которые он собирался произнести, были «ударь его сзади», но прежде чем он успел их вымолвить, что-то предупредило его о нацеленном ему в голову сзади тонкой девичьей рукой предательском ударе чем-то твердым и тяжелым. Абнер начал поворачиваться, чтобы защититься от удара, понял, что меч достанет его, если он сделает это, и попытался броситься на пол и откатиться в сторону, чтобы не быть между врагами. Когда меч вонзился ему между ребер, он еще успел удивиться, как это он мог думать, что Восток, чьей сутью было предательство, вообще способен выстоять.

* * *

Мчась вровень с верхушками деревьев на север, Вуд позволил себе немного помечтать о славе. Если бы он смог вернуться к императору с камнем и лично сокрушив Арднеха, некоторые основные члены императорского совета могли бы рассудить, что Вуд был бы лучшим императором, чем Оминор…

Эти мысли были на редкость приятны, но это был запретный плод до тех пор, пока приближающаяся битва с Арднехом не была выиграна.

Для Вуда нетрудно было мысленно проникнуть туда, где отдыхали беглецы. Они находились в какой-то пещере, и вокруг них ощущалось присутствие Арднеха. Вуд смог разглядеть, как добраться до них. Однако действительно добраться до них — это было совсем другое дело. Не успел он повернуть своего скакуна в их сторону, как ветер ударил ему в лицо. Ветер быстро превратился в ревущий ураган, и Вуд сразу понял, что его мощь определялась не просто природой. Ураган обрушивался на демона-грифона и пытался развернуть его обратно. Вуд пришпорил своего коня. Скакун фыркнул пламенем и упрямо полетел. Затем налетел порыв ветра непреодолимой силы. Демонический скакун был остановлен в своем воздушном галопе, отброшен назад, словно летящий по воле ветра лист, скользя и хватаясь лапами за разметанные обрывки облаков. Психическая энергия, основа колдовства, исходила от твердыни Арднеха с неистовством, которое не уступало возмущениям воздуха.