Мёртвая жизнь

Несколько ощутимых ударов локтями обрушились на его голову, по спине било углами стеллажей, но он не отпускал Гертруду. Сколько так продолжалось, сказать сложно. Наверное, не очень долго. Иначе они не отделались бы мелкими синяками. Когда Герти, вдруг перестав биться в его объятьях, завопила: «Пусти меня!» – он понял, что все прошло.

Они висели вниз головой – условный пол был как раз над их макушками, – запутавшись в проводах. Щека Герти прижата к плечу Захара, ее тело под его руками мелко подрагивало, а ее пальцы сильно, до боли впились в его спину. Она всхлипывала, но истерика уже прошла.

– Что случилось? – тихо, почти шепотом, спросил Захар. – Что ты здесь делала?

– Не… не… не знаю, – захлебываясь в рыданиях ответила планетолог. – Я бежала… убегала… а потом… тут…

– Все хорошо, – Захар нежно гладил ее голову.

Ее волосы, перепутанные и торчащие в разные стороны, но мягкие и такие приятные. Она подняла лицо, глядя ему в глаза. По щекам текли слезы, верхние зубы, подрагивая, грызли нижнюю губу, из которой даже немного начала сочиться кровь. В ее глазах застыла такая тоска и боль, что Захар, повинуясь внезапному порыву, прижал ее к себе сильней, а потом наклонился и мягко поцеловал в губы.

Герти едва заметно вздрогнула, когда их губы соприкоснулись, но не отстранилась. Ее руки скользнули на шею Захару, и она ответила на поцелуй.

Он целовал ее лицо, смешивая текущие слезы с кровью из прокушенной губы. Она такая милая и замечательная, вкус ее слез, ее запах, мягкость ее волос – все это пьянило Захара. Как он раньше не замечал, сколь она прекрасна?!

– Я боюсь, Захар, – сказала Гертруда, когда они, наконец, оторвались друг от друга.

– Перестань, все будет хорошо, – попытался он ее успокоить. – Мы же вместе, я с тобой. Что может здесь случиться?

– Не знаю. Только я боюсь. Я не помню, как пришла сюда. Я спряталась здесь, думала он не найдет меня здесь.

– Кто?

Герти промолчала и отвела взгляд. Понятно, она не может об этом говорить. Он уже пробовал рассказать ей о собственном чувстве чужого взгляда – не вышло. Наверное, у нее то же самое.

– Инопланетянин, чужой?

Она едва заметно кивнула.

Сумасшествие, да и только!

– Я боюсь, – повторила она и снова прижалась к Захару, обняв его.

– Подожди, мне нужно запустить «Зодиак». А потом давай уйдем отсюда – здесь тесно и слишком холодно, – сказал он, улыбнувшись.

– Да, конечно.

Кибертехник специальным ключом активировал виртуальную панель ввода данных, набрал соответствующий код и отдал системе команду на активацию. Внутри «черепной коробки» появились звуки – шелест вентиляторов, стрекот подвижных элементов различных устройств. Многочисленные блоки послушно заморгали индикаторами, возвещая о возвращении к жизни. Псевдожизни псевдоразума. Мозг «Зодиака» снова в работе. Пока не загрузятся данные, а алгоритмы слежения не протестируют на логику контакты живого с неживым, корабль еще будет лишен права на самостоятельные решения. Это процесс автоматический, участия кибертехника не требующий.

Захар быстро запихнул висящие в проходе провода в трубу, где пряталась Герти, и закрыл контейнер крышкой. Выход свободен.

– Как нога, болит? – спохватился Захар, вспомнив свой бой с мнимым чужим.

– Ничего, целая, – ответила Гертруда.

Герти лежала на кровати Захара, кутаясь в одеяло, а он в это время нежно гладил ее голую ногу. На левой голени осталась заметная ссадина – сюда он попал своей импровизированной шпагой. Он поцеловал больное место и сел рядом.

Они ни о чем не договаривались. Просто пошли вместе в его каюту. Герти, казалось, и не собиралась идти куда-либо без него. Им было хорошо вместе.

Сейчас по корабельному времени ночь, но сон не шел. Герти лежала на его кровати, под его одеялом. Свет в каюте выключен, только индикаторы светятся. В густом полумраке Захар различал только контуры ее лица. Она не спала, ее глаза были открыты, и она смотрела куда-то в темноту.

– О чем ты думаешь? – спросил он.

Герти повернулась на бок, теплой змеей обвившись вокруг него и прижавшись щекой к его руке.

– Думаю, что, если бы не этот случай, мы никогда не узнали бы друг друга, – вздохнула она и добавила после короткой паузы: – В смысле – так близко.

– Нам всегда нужно отправиться куда-нибудь за тридевять земель, чтобы разглядеть то, что всегда было под носом. Что нам мешало быть вместе год назад, два? Когда мы встретились с тобой впервые? Кажется, года четыре назад?

– Да, – промурлыкала Гертруда, – возле большой мохнатой планеты. Там еще были огромные красные ураганы, как на Юпитере. А мы висели около ее исполинского спутника, холодного и мрачного, и искали там условия, пригодные для жизни.

– И не нашли, – кивнул, соглашаясь, Захар.

– Ни условий, ни жизни. И ты был холоден, как тот спутник. И столь же безжизненный.

– А ты обращала на меня внимание? – удивился Захар. – Еще тогда?

– Я всегда и на всё обращаю внимание, – неопределенно ответила Герти. – Ты же меня в упор не видел. Я же для всех вас всегда была своим в доску парнем.