Мёртвая свадьба

В затоне стояли коровы. Они мотали головами, отгоняя комаров, и тяжело вздыхали. От воды на Толика единым фронтом шли утки. Трое мелких, ещё пушистых, и одна крупная. Утки недобро смотрели на Толика. Он быстро прожевал остаток горбушки и показал пустые руки. Утки возмущённо закрякали, самая мелкая двинулась на штурм его ноги. Пришлось шевельнуться, показывая разницу размеров. Большая утка зашипела, издала пронзительный кряк, и вся гвардия отступила. Коровы в воде грустно трясли головами и шевелили ушами.

На солнце Толика разморило, он уже подумывал поспать, но тут по дороге к почте прошли новенькие. Увидев их, Толик много что вспомнил. Что сегодня среда, а значит, почта работает. И, наверное, мать пойдёт за пенсией. Что он должен бабе Свете отнести передник. И что надо натаскать воды, если он хочет уйти после обеда купаться, а вечером с целыми удочками отправиться на рыбалку. И ещё что-то там было про огород.

Толик вскочил, отчего утки, устроившиеся около бревна, заполошно вздёрнулись, влетели в воду, перепугав коров. Те заволновались, задвигались, отходя к мелководью. Толик перелез через загородку, дошёл до церкви, а от неё свернул в первый проулок.

Баба Света, высокая прямая старуха, вся облачённая в чёрное, стояла во дворе около бочки с водой и наполняла лейку. Толик обрадовался. Заходить в дом не хотелось. Через забор передаст и сбежит.

– Я фартук принёс! – Толик тряхнул над головой посылкой. Он уже собрался накинуть тряпку на штакетник и бежать, но баба Света разом выдернула лейку из бочки, отставила и пошла к нему.

– Сделала, да? Я думала, из этой тряпки ничего не получится.

Это было начало разговора. Толик вздохнул и сунул руку в щель между планками, нащупывая вертушку.

– Утром сразу и сделала.

Он глянул на фартук, заметил обтёрханный край завязки, непонятно откуда взявшееся зелёное пятно и изрядную помятость. Попытался скрутить передник так, чтобы грязь не сразу бросалась в глаза. Но баба Света смотрела не на передник. На Толика. Он нахмурился, пытаясь припомнить, что натворил за последнее время. Вроде бы ничего.

– Вот, – пихнул он свёрток старухе в руки и отступил.

– Спасибо передай, – баба Света даже не посмотрела, что взяла. Вдруг перехватила Толика за локоть. – А к тебе у меня будет просьба.

Толик вздрогнул, такие крепкие пальцы оказались у старухи. Да и вообще вблизи она была какая-то не очень приятная. От неё кисловато пахло старостью. И взгляд был злой. Что она могла у него попросить? Картошку окучить?

– Девчонок моих как-нибудь познакомь с людьми, – произнесла баба Света. – А то они дома сидят, никуда не ходят.

От просьбы Толик оторопел. Лучше бы картошку попросили протяпать.

– Пошли вроде куда-то, – протянул он. – Я их у почты видел.

– Открытки друзьям в Москву отправляют. А так всё дома и дома. Я-то с детьми не умею. Да и гостей у меня никогда не было. Может, ты с ними поговоришь?

– А чего дома?

– Говорят, коров боятся.

– С чего это?

– Да кто их, городских, поймёт.

Баба Света покрутила между пальцами тесьму передника, словно ещё какое задание придумывала.

– Помогу, – быстро произнёс Толик, отступая к калитке. – Мы как раз сегодня купаться пойдём. А вечером на рыбалку. Они рыбу ловят?

Баба Света перевела взгляд на Толика, словно хотела спросить: «Ты что, баламошный?» – но сказала другое:

– Про рыбу не знаю. Может, и ловят.

– Я им тогда скажу, – заторопился Толик. – Как раз сейчас мимо почты пойду. А то мне бежать пора. Надо воду натаскать. Картошка там…

Баба Света недовольно поджала губы, сворачивая передник. Показала его Толику.

– Старшей подарю. А то они какие-то нехозяйственные совсем, – произнесла она. – А ты…

Толик не стал слушать, рванул к калитке. В нём боролись противоречивые чувства. К странным сёстрам близко подходить не хотелось, тем более куда-то их звать. Малахольные они были, на сычей похожи. Но привести городских в их компанию – это круто. Два дня они тут, а местные девчонки всё кругами ходят. Он же так – раз, и под ручки на пятачок заявится. Толик почесал нос, вспомнил холодный взгляд высокой Иринки и какой-то совершенно пронизывающий – бледной Маринки. И как бледная узнала, что они с Риткой за забором?

«На нас смотрят…» – мысленно передразнил он новенькую. Раз они всего боятся, то можно сделать так, чтобы их встреча с местными закончилась не дружбой, а враждой. И пускай дальше сидят за своим забором, учатся передники повязывать. Он просьбу бабы Светы выполнит, а за последствия не отвечает.

Толик вновь обогнул церковь и тут же был пойман матерью.

– Где тебя носит? – проворчала она. – Полдня прошло, а бочки пустые.

– Я фартук отдавал, – протянул Толик.

– Отдал? – Мать смотрела мимо него на дорогу, явно кого-то поджидая.

– Спасибо сказала, – отчитался Толик, – и ещё просила её внучек на рыбалку взять.

– Куда? – Мать забыла о своём высматривании и уставилась на сына.

– Они у себя дома рыбу ловят, – не моргнув глазом соврал Толик. – В реке.