Мио, мой Мио!

— Мне придется остаться, — дрогнувшим голосом ответил Юм-Юм. — Ведь только у тебя плащ-невидимка!

— Да, плащ-невидимка у меня только один! — сказал я. — И друг только один! И мы умрем вместе, если не сможем спастись оба.

Юм-Юм крепко обнял меня;

— Я хочу, чтобы ты убежал отсюда и вернулся в Страну Дальнюю. Но ты остаешься со мной, и я не могу не радоваться. Мне стыдно, но я ничего не могу с собой поделать.

Не успел он это сказать, как случилось чудо. Вернулись заколдованные птицы. Они часто-часто взмахивали крыльями у самой оконной решетки. Птицы с трудом удерживали в клювах что-то тяжелее. То был меч! Мой меч, рассекающий камень!

— Мио! — крикнул Юм-Юм. — Заколдованные птицы достали твой меч со дна Мертвого Озера!

Я подбежал к окошку и, протянув руки сквозь решетку, взял меч. Он полыхал огнем, с него стекали капли воды, но и они сверкали огнем.

— Спасибо вам, милые добрые птицы! — сказал я. Но птицы только посмотрели на меня своими блестящими грустными глазами и, горестно крича, снова взмыли над Мертвым Озером.

— Здорово, что мы догадались сыграть на наших флейтах! — сказал Юм-Юм. — Иначе бы птицам не найти дорогу к этой башне.

Я почти не слушал. Я стоял в темнице, сжимая в руке меч. Мой меч, мой огненный меч! Никогда прежде я не чувствовал себя таким сильным. Я вспоминал своего отца-короля, я знал: он думает обо мне.

— Ну, Юм-Юм! — сказал я. — Для рыцаря Като настал час его последней битвы.

Юм-Юм побледнел, а глаза его радостно заблестели.

— Как ты справишься с семью замками? — спросил он. — Как проскользнешь мимо семидесяти семи стражников?

— Семь замков разобьет мой меч, — ответил я, — а плащ спрячет меня от семидесяти семи стражников.

Я набросил плащ на плечи. Волшебная ткань засверкала в темноте, она сверкала так, что могла осветить весь замок рыцаря Като. Но Юм-Юм сказал:

— Я не вижу тебя, Мио, хоть и знаю: ты здесь. Я буду ждать, когда ты вернешься.

— А если я не вернусь никогда? — спросил я. Разве мог я знать, кто победит в этой битве с рыцарем Като!

Мы замолчали, мы долго молчали. А потом Юм-Юм сказал:

— Если ты никогда не вернешься, Мио, мы будем думать друг о друге. Мы будем думать друг о друге, пока хватит сил.

— Верно, Юм-Юм! — ответил я. — Я буду думать о тебе и об отце в свой последний час.

Я поднял меч, и он рассек железную дверь, словно она была из теста. Ведь для меча, который рассекает камень, железная дверь все равно что тесто. И беззвучно, словно тесто, рассек мой меч железо. Несколько быстрых ударов, и я отбросил прочь огромный замок.

Я отворил дверь, она чуть слышно заскрипела. Семеро стражников стояли в карауле за дверью. Услыхав скрип, они обернулись. Они смотрели прямо на меня. А я стоял в своем сверкающем волшебном плаще и думал: «Как ярко светится плащ, они видят меня!» Но они меня не видели.

— Я слышал скрип в ночи! — сказал один из стражников.

— Да, что-то скрипнуло в ночи! — сказал другой.

Они стали рыскать по сторонам, — меня они не видели.

— Верно, злобная мысль рыцаря Като со скрипом пронеслась мимо! — сказал третий.

Но я был уже далеко. Пряча свой меч под плащом, я бежал со всех ног к покоям рыцаря Като.

Повсюду — во всех залах, галереях и на лестницах — стояли стражники. Огромный черный замок был полон черных стражников. Но меня они не видели. Меня они не слышали.

А я бежал все дальше и дальше, к покоям рыцаря Като.

Я не испытывал больше страха. Я был бесстрашен как никогда. Я уже не тот Мио, что строил шалаши в королевском саду и играл на Острове Зеленых Лугов! Я — рыцарь, готовый к битве!

И я бежал все дальше и дальше, к покоям рыцаря Като.

Я бежал со всех ног. Мой волшебный плащ полыхал за плечами, он сверкал и переливался в темноте замка.

А я бежал все дальше и дальше, к покоям рыцаря Като.

Меч огнем вспыхивал в моей руке, он сверкал и пламенел. Я крепко сжимал рукоять и бежал все дальше и дальше, к покоям рыцаря Като.

Я думал о своем отце-короле. Я знал, что и он думает обо мне. Наконец-то! Близок час битвы! Но битва меня не пугает. Я рыцарь без страха и упрека, и в руке моей меч.

И я бежал все дальше и дальше, к покоям рыцаря Като.

Вот и покои рыцаря Като!

Я распахнул двери. Рыцарь Като сидел спиной ко мне за каменным столом. Он исходил злобой.

— Обернись, рыцарь Като! — сказал я. — Настал час твоей последней битвы!

Он обернулся. Я сорвал с себя плащ и предстал перед ним с мечом в руке. Его страшное лицо посинело и сморщилось, в его страшных глазах мелькнули ненависть и ужас.

Миг — и он схватился за меч, лежавший рядом с ним на столе. Началась его последняя битва.

Грозен был меч рыцаря Като, но где ему сравниться с моим грозным мечом! Мой меч сверкал, блестел и пламенел, он молнией рассекал воздух, беспощадно скрещиваясь с мечом рыцаря Като.

Целый час длилась эта битва, битва, которую ждали много-много тысяч лет. Молчаливая, страшная битва! Мой меч, точно молния, рассекал воздух, скрещиваясь с мечом рыцаря Като. Наконец я выбил меч из его руки. Безоружный стоял предо мной рыцарь Като. Он знал: битва проиграна.

Тогда, разорвав на груди черный бархатный камзол, он воскликнул: