Мио, мой Мио!

Мы спрыгнули с лошади. Дети окружили нас. Они немного смущались, но были приветливы и радостны. Один из братьев Нонно тронул меня за руку и сказал тихо, словно боясь, что его кто-то услышит:

— Я так рад, ведь на тебе мой плащ! Так рад, что нас расколдовали!

Одна девочка, сестренка мальчика Йри, тоже подошла ко мне. Не смея взглянуть на меня и глядя от смущения в сторону озера, она чуть слышно прошептала :

— Я так рада, ведь у тебя моя ложечка! Так рада, что нас расколдовали!

И другой братишка Нонно положил мне руку на плечо и сказал:

— Я так рад, ведь мы достали твой меч со дна озера. Так рад, что нас расколдовали!

— Теперь меч снова на дне озера, — вымолвил я. — Там ему и место, мне он больше не понадобится.

— Мы тоже не станем больше доставать его, раз мы больше не заколдованные птицы, — ответили дети.

Я окинул взглядом детей, окружавших меня.

— А кто из вас маленькая дочка ткачихи? — спросил я.

Наступила тишина, все молчали.

— Кто же из вас маленькая дочка ткачихи? — повторил я.

Мне хотелось рассказать ей, что мой плащ подбит волшебной тканью, сотканной ее матерью.

— Дочкой ткачихи была Милимани, — сказал брат нашего друга Нонно.

— Где же она? — удивился я.

— Вот где Милимани! — ответил брат нашего друга Нонно.

Дети расступились. Среди пенистых волн на скалистой плите лежала маленькая девочка. Я подбежал и упал возле нее на колени. Она лежала неподвижно, с закрытыми глазами, мертвая. Ее личико было маленьким и совсем белым, а тело обгорело.

— Она погасила факел! — сказал брат нашего друга Нонно.

Я был в отчаянии. Милимани погибла из-за меня! Я страшно горевал. Ничто не радовало меня, ведь Милимани погибла из-за меня.

— Не горюй, — сказал брат нашего друга Нонно. — Милимани сама полетела навстречу огню, хотя знала, что крылья ее вспыхнут и сгорят.

— Да, но она погибла, — сказал я в отчаянии. Брат нашего друга Нонно взял ее маленькие обгорелые ручки в свои.

— Мы должны оставить тебя здесь одну, — произнес он. — Но прежде чем уйти, мы споем тебе нашу песню.

Все дети уселись на скалистой плите вокруг Милимани и запели ей песню, которую сами сочинили:

Милимани, наша сестренка,
Ты, сестренка, упала в волны,
Упала в волны с крылом обожженным,
Милимани, о Милимани!
Тихо дремлешь и не очнешься,
Не очнешься, не полетишь ты
Над темной водою с горестным криком…

— Теперь темной воды больше нет, — сказал Юм-Юм. — А спокойные, ласковые волны тихо плещут, напевая песню Милимани, уснувшей на берегу.

— Хорошо бы завернуть ее во что-нибудь, — сказала сестренка мальчика Йри. — Тогда бы ей было не так жестко лежать на скалистой плите.

— Мы завернем Милимани в мой плащ, — сказал я. — Мы завернем ее в ткань, которую соткала ее мать.

И я завернул Милимани в плащ, подбитый волшебной тканью. Она была соткана из белого цвета яблонь, нежности ночного ветра, ласкающего травы, теплой алой крови сердца — ведь это руки ее родной матери соткали такую ткань. Я бережно закутал бедняжку Милимани в плащ, чтоб ей было мягче лежать на скале.

И тут свершилось чудо. Милимани открыла глаза и посмотрела на меня. Сначала она лежала неподвижно и только глядела на меня. Затем приподнялась и села, а увидев всех нас, страшно удивилась. Оглядевшись по сторонам, она удивилась еще больше.

— До чего голубое озеро! — сказала она. Больше она ничего не сказала. Потом Милимани сбросила плащ и встала. На ее теле не осталось никаких следов от ожога. Как мы обрадовались, что она ожила.

Вдали на озере показалась скользящая по волнам ладья. Кто-то сильно работал веслами. Когда ладья приблизилась, я увидел, что это гребет Кователь Мечей; с ним был и старый Эно.

Скоро ладья ткнулась носом в скалу, и они сошли на берег.

— Ну, что я. вам говорил? — закричал Кователь Мечей раскатистым басом. — Что я вам говорил: «Скоро пробьет час последней битвы рыцаря Като». Ведь так я говорил?

Эно бросился мне навстречу.

— Я хочу кое-что показать тебе, принц Мио! — сказал он.

Протянув свою морщинистую руку, он разжал ладонь. Там лежал маленький зеленый листочек. Такой маленький листочек, тоненький и хрупкий, нежно-зеленый, с чуть заметными прожилками.

— Он вырос в Мертвом Лесу! — сказал Эно. — Я только что нашел его на дереве в Мертвом Лесу!

Он закивал с довольным видом, и его маленькая седая всклокоченная голова закачалась, как челнок.

— Я буду приходить в Мертвый Лес каждое утро и смотреть, много ли прибавилось зеленых листочков. А этот оставь себе, принц Мио.

Он положил мне в руку листочек. Он наверняка считал, что отдает мне самое прекрасное, что у него есть.

Снова кивнув головой, он сказал:

— Я все время желал тебе удачи, принц Мио. Я сидел в своей лачуге и надеялся, что тебе повезет.

— А что я тебе говорил? — вмешался Кователь Мечей. — «Близок час последней битвы рыцаря Като». Ведь так я говорил?

— Как попала к тебе ладья? — спросил я Кователя Мечей.