Министр и смерть

Когда супружеская чета воссоединилась, мы двинулись к шоссе. Шум детской колонии позади слышался все слабее, и Министр весьма неглупо заметил, что одно из преимуществ отца четырнадцати детей как раз и состоит в том, что даже самые закадычные друзья не рискуют приглашать его в гости вместе с детьми.

Через несколько минут ходьбы мы вышли на Тайную тропу. Тайная тропа — это тропинка, вьющаяся между сухими колючими лапами сосен и замшелыми каменными глыбами. Она пересекает территорию всех дачных участков, не встречая на своем пути ни заборов, ни других возведенных человеком препятствий. Возможно, именно Тайная тропа более всего остального способствовала тесному общению дачевладельцев. Чтобы посетить соседа или соседа своего соседа, совсем не нужно пользоваться пыльным и унылым шоссе, долго добираясь до него по тропинке. И можно не нарушать покой соседей, которые вас в данный момент не интересуют, и не ломиться через их участки: пусть себе спокойно возделывают грядки или загорают на лужайках. Все, что вам нужно, — это Тайная тропа. Откуда взялось ее название, мне неизвестно. Может быть, ее назвали так в эпоху младенчества нашего века, когда поселившиеся здесь хозяева строго-настрого запрещали своим отпрыскам посещать соседей без спросу. Сейчас в Тайной тропе не осталось ничего тайного, если вообще когда-либо было, и тогдашние дети или, возможно, дети этих детей свободно попирают ее теперь своими крепкими ногами государственных служащих, направляясь к какому-нибудь престарелому товарищу детских игр, чтобы выпить с ним пивка, или угоститься чашечкой кофе в кругу его семьи, или чтобы вернуть садовые ножницы.

— Алло! Погодите! Будьте так добры!.. Подождите меня!

Мы благополучно миновали владения Министра и дошли до перекрестка, где Тайная тропа пересекает дорожку, идущую от соседней виллы к шоссе, когда услышали раздавшиеся слева нервные восклицания. Нечто серое и неопределенных очертаний, взмахивая на бегу крыльями, катилось к нам меж стволами деревьев.

Это была наша ближайшая соседка Барбру Бюлинд.

Задыхаясь, она спешила от своей развалюхи-дачи, унаследованной от матери: она опаздывала на добрых полчаса, с той разницей, что переживала из-за этого гораздо больше, чем мы. Прежде чем поздороваться, я спешно вспомнил: фрекен Бюлинд работала учительницей, хотя в последний раз, когда я ее видел, она не ходила на службу, находясь в длительном отпуске, предоставленном ей для написания какой-то научной работы. Когда она, вконец запыхавшись, добежала до нас, я еще раз убедился: женщина эта не распадается на составные части только благодаря своему серому костюму — вечному спутнику ее жизни. Наверное, в свое время, когда она впервые надела его, кто-то похвалил ее стиль и строгий вкус: с тех пор, понимая, что не обладает ни тем, ни другим, она отчаянно держалась за однажды одобренное и понравившееся. Правда, нужно признать, серый костюм вполне соответствовал ее облику в целом — ее угловатой фигуре, крашенным в рыжий цвет вялым волосам и бледному лицу, все характерные черты которого — за исключением нескольких прыщиков вокруг рта — были безжалостно затерты макияжной кистью.

— Я так рада, что вы тоже задерживаетесь. То есть, извините, я хочу сказать: опаздывать одной так неудобно. У меня на жакете оторвалась пуговица, я обнаружила это в самый последний момент, когда выходила, а потом, пока я искала подходящую и пришивала ее, стало уже почти половина третьего! Посмотрите, заметно, что она темнее, чем другие?

Министр заинтересованно наклонился вперед и стал изучать обильную грудь соседки, а я закрыл глаза, пытаясь представить ее в кругу тридцати раскованных городских школьников. Попытка, к полному моему ужасу, удалась.

— Ах, Боже мой!

Возглас вырвался так порывисто и испуганно, что я подумал: Министр зашел дальше, чем его просили.

— Я забыла дома мой подарок Сигне! Вы обождете меня? Всего несколько минут?..

Мы не стали ее ждать; сестра взяла фрекен под руку и повела ее вперед по Тайной тропе, заверяя, что поделится с ней своим подарком — бутылкой кампари, которую нес Министр, держа за горлышко. И поскольку мне самому было обещано то же самое, вино в бутылке показалось мне изрядно разбавленным.

4

Мы шли, и скоро впереди между деревьями узкой золотой струной скользнул солнечный луч, и мы повернули вниз к заливу и зашагали по широкой тропе, подобно животворной пуповине, связывавшей губернаторскую дачу с шоссе и с остальным миром. Сосны тут уступали место лиственным деревьям, и скоро мы увидели впереди летнюю резиденцию Сигне и Магнуса — желтый, полуразвалившийся, щедро снабженный верандами, окнами и всевозможного рода архитектурными излишествами двухэтажный дом, стоявший посередине запущенного, заросшего кустарником сада.

Губернатор встретил нас у покосившейся калитки и смущенно улыбнулся своим большим щучьим ртом; глаза его дружелюбно и печально поблескивали за стальными дужками очков. Он провел нас по заросшей дорожке к террасе перед домом, где уже расположились гости и хозяйка встречала всех прибывающих приветливой воркотней.