Мимоза на севере

- Я им сказал, - рассмеялся он, - чтобы они, пролетая над Москвой, сбросили тебе веточку мимозы. Разве они этого не сделали?

- Может, ты спутал адрес, - сказала актриса, - и они не туда ее сбросили?

- У меня нет других адресов, - отвечал он, - вот поедем в Абхазию, я тебе целое дерево мимозы подарю.

- А как мы его вывезем? - заинтересовалась она.

- На вертолете, - сказал он с мрачной серьезностью.

- Нет, уж лучше не надо, - смирилась она, - представляю, что о тебе тогда напишут.

- Уже все написали, - отвечал он.

Хозяйка дома - она тоже была актрисой - с быстротой молнии накрыла на солнечной веранде прекрасный стол из всяческих разносолов домашнего изготовления, дымящейся молодой картошки и прочей закуски. В раблезианском обилии выпивки угадывался почерк Рауля. Но с какой сказочной быстротой появился на благоухающей веранде этот цветущий оазис стола!.. Да, есть еще интеллигентные женщины в русских селеньях, которые могут играть на сцене, в антрактах рожать детей, а в свободное время быть хлебосольными хозяйками.

Кстати, четверо ее детей, три мальчика и одна девочка, прямо перед верандой, азартно крича, играли в бадминтон.

За верандой, всего в десяти шагах от нас, начинался настоящий подмосковный лес: сосны, березы, ели. Рядом с телесно-загорелыми соснами девственно белели стволы берез. Чем-то это напоминало черноморские пляжи, где рядом с забронзовевшими телами отдыхающих женщин бледнеют тела новоприбывших туристок. Глядя на загорелые стволы сосен и белые, не принимающие загара стволы берез, хотелось (после первых рюмок) выдвинуть гипотезу, по которой березы вышли к солнцу на несколько миллионов лет позже сосен. Мрачноватые ели как бы пытались доказать, что они детища еще более древнего и более угрюмого, чем солнце, светила и не собираются ему изменять.

Мы расселись на веранде и уже выпили по две рюмки водки, закусывая ее горячей картошкой и соленьями, как вдруг раздался зычный голос женщины:

- Хозяйка!

- Это молочница, - сказал хозяин, заметно помрачнев, как если б на нас в пылу пиршества нагрянула ревизия.

Хозяйка пулей устремилась в дом.

- Ну и что? - спросил Рауль, почувствовав некоторое несоответствие между мирным приходом молочницы и странным помрачнением хозяина.

- Тут сложные отношения, - сказал хозяин, - жена сама расскажет.

- Если нас заставят пить парное молоко вместо водки, будем сопротивляться до последней рюмки, - сказал Рауль, с шутливой поспешностью разливая всем водку.

Вскоре вернулась хозяйка. Лицо ее выражало некоторую победную растерянность.

Вот что она нам рассказала:

- Уже месяц, как нам носит молоко местная молочница. Каждый раз, когда я пыталась ей дать деньги, она отмахивалась: "Потом-потом".

А нас за последние годы дважды грабили, когда мы бывали на гастролях. Весь поселок говорит, что это дело рук сына молочницы. Да мы и сами знаем, что он настоящий вор. Но доказательств нет никаких.

Сегодня я с ней хотела окончательно расплатиться, но она мне говорит:

- Я с вас денег не возьму. Вы нам столько хорошего сделали.

- Да уж, - не удержалась я, и на этом расстались. И отказаться от нее не хватает духу: детям нужно молоко.

Все расхохотались, находя в этом случае глубинный смысл всей российской ситуации.

- Нет правового сознания, но теплится совесть: мы ее маленько ограбили, теперь маленько поможем молоком.

- Ничего себе - маленько ограбили! - подняла голос хозяйка.

- Нет, это чисто русское любопытство к крайней ситуации. Она ведь сама почти призналась в том, что это они этот дом грабили.

- Призналась по глупости!

- На Западе грабитель к ограбленному никогда добровольно не придет!

- Собственность священна - этого наш человек никогда не поймет, потому что государство всегда его грабило.

- Воровство в России уравнивает недостатки плохого правления.

- Воровство - тайна многотерпения русского народа.

- Когда воровать становится нечего, то есть когда воровство становится нерентабельным, русский народ быстро забывает о своем многотерпении и устраивает революцию. И тут уже выгребают подчистую.

- Знать бы, когда воровство станет нерентабельным, чтобы удрать отсюда.

- Успокойтесь, Россия еще очень богата.

- Дело не в русских, а в азиатчине. На Кавказе у нас воруют больше, чем в России. Когда жизнь теряет творческий смысл, люди привязываются к воровству. Воровство - тоска по творчеству, имитация творчества.

- Я имел много дел с западными издателями. Среди них попадаются такие жулики, каких у нас поискать. Но разумеется, со своими писателями они не могут себе позволить то, что позволяют себе с нашими. Это говорит об универсальной природе человека.

Ясно, что из России невозможно судиться с западным издателем. И он это знает, и это создает для него соблазн. Значит, дело в неминуемом правовом возмездии. Но в бесправном государстве правового возмездия не боятся, потому что люди и так лишены прав. Тюрьма не создает этического неудобства. Нам надо, чтобы люди почувствовали сладость полноценного правового существования, и вот тогда они будут по-настоящему бояться правового возмездия.