Милый мой Игнатиус

Я снова выстрелил. Картечь выбила кровь из медвежьей грудины. Я увидел, как дробины входят в плоть, как рвут её и разлетаются по сторонам алыми брызгами. Верлиока замер. Он больше не шёл. Он опустился на зад, удивлённый и уже совсем не злой. И для него, и для меня стало потрясением, что мелкие свинцовые шарики встали между нами неодолимой преградой, словно это и в самом деле бронебойные пули. Что же получается, ещё одно чудо? На этом обрезе не только заклятие скрытности, но и нечто более сильное, более… Волшебное?

Верлиока завалился набок, вздохнул устало и закрыл глаза. Уж не знаю, что с ним случилось: умер или снова задумался, подходить и проверять я не стал — побоялся. Вместо этого я нарочито медленно перезарядил обрез, посмотрел на жабоида и скрипнул фальцетом:

— А ты говорил, два витязя…

Прав оказался девелопер насчёт убойной силы. Вот она магии! Держитесь теперь, гномы.

Изменение базовых параметров.

Стрелковый бой: 0 + 1 = 1.

Меткость: 0 + 3 = 3.

Выносливость: 2 + 1 = 3.

Ловкость: 0 + 1 = 1.

Репутация: 0 — 10 = -10.

Болонка перестала плакать. Дмитрий Анатольевич разжал пальцы; она выпорхнула из его рук, отряхнулась, будто от воды, и заискрилась молниями. Снег на дороге начал плавиться, запахло гнилыми фруктами. Защёлкали, зароились голубые вспышки. Вокруг болонки образовалось электростатическое поле, вылившееся в большой шар из розовых, зелёных, жёлтых линий, и болонка на наших глазах начала расти. Осыпалась и растаяла шерсть, вытянулись уши, ударили копыта — и вот уже не болонка перед нами, но осёл, только горбатый и с лошадиной мордой.

Жабоид сложил молитвенно ладони и прошептал:

— Уподобился.

Глава шестая, немного об ослах, кикиморах и хромосомах

Осёл заржал, и выглядело это настолько неестественным, что меня пробрала дрожь. Ослы не ржут, они игогочут, это я ещё в школе усвоил. А ещё бабушка в детстве рассказывала, что так поступают ведьмы: оборачиваются, например коровой, и начинают хрюкать, пугать людей. Впрочем, Горбунок не ведьма, он артефакт, он не пугает, он может стать кем угодно, и я, честно говоря, боюсь представить, на что этот сгусток магии способен. Я подошёл ближе, похлопал его по шее, почесал за ушком. На ощупь Горбунок оказался совершенно настоящим, тёплым, и пусть даже зарился на меня красноватым взглядом, в целом выглядел вполне себе добродушным.

— Здравствуй, Конёк Горбунок, — прошептал я.

Вспомнилась сказка Ершова, неоднократно перечитываемая в детстве. Словно ожившая картинка: вот такой же в три вершка, да с аршинными ушами, на спине с двумя горбами… Можно подумать, автор лично лицезрел Горбунка и писал портрет напрямую… А может и в самом деле лицезрел, кто знает.

Получен предмет.

Наименование: Конёк Горбунок.

Статус: артефакт.

Вид: подвижный, переменчивый.

Подвид: производитель дополнительных нестойких предметов, не предназначенных для потребления внутрь.

Форма: переменчивая.

Дальность передвижения: не ограничено.

Подскочил жабоид, засуетился.

— Торопиться надо, пока не закостенел.

Он забормотал заклинание. Слов я не слышал, вернее, не смог разобрать, кажется, что-то вроде: Сивка-Бурка вещий каурка встань передо мной… Но Сивка-Бурка не Конёк Горбунок, это два разных артефакта, хоть и из одного помёта. Сработает ли?

Сработало. Горбунок снова окутался электрической дымкой, защёлкал молниями, разрядами, петардами…

Когда статика ушла и молнии рассеялись, перед нами стоял Москвич 412 бледно-голубого цвета. На крыше багажник, под крыльями и на порогах пятна ржавчины. Бог мой, во что он обратился? Я обошёл машину спереди. Одна фара треснута, бампер перекошен, у правого клыка вмятина. Из болонки в осла, из осла — вот в это?

— Эй, не шали, — погрозил пальцем жабоид, и ухмыльнулся, пожимая плечами. — Не остыл ещё. Злится. Сейчас переформатируем, — и снова к Горбунку. — Родной, не позорь меня перед новиком. Я же не прошу БМВ — обычную Ладушку, можно даже не последней модели. Ну, что тебе стоит?

Он уговаривал его минут десять, однако Горбунок на сотрудничество не шёл, и Москвич так и остался Москвичом.

Ладно, будем довольствоваться тем, что есть. Мне, в принципе, без разницы — БМВ, Москвич или Лада. Или ещё что-то. Я открыл заднюю дверку, заглянул в салон: обивка потёрта, панель поцарапана, на стекло пришлёпана буква «У». Антураж более чем дешёвый, я бы сказал, задрипанный. Но, повторюсь, без разницы.

— Ты на водительское место садись, — сказал жабоид.

— Не уверен, что смогу управлять этим.

— Управляет он сам.

— Тогда какой смысл садиться за руль?

— А такой, что сложно будет объяснять дорожной полиции, почему машина движется без водителя.

— Тогда ты садись.

— Я водить не умею.