Милый Гектор

— Удивили! Вы, случаем, не архивный работник?

— Я сотрудник консульского отдела, но документы, которыми я располагаю, взяты из архива.

— И что же стряслось в 1986 году? Вероятно, нечто ужасное?

— В 1986 году вы отправились в туристическую поездку в Бельгию. И домой не вернулись. В те годы это не приветствовалось.

— Время было другое, люди были другие.

— Почему вы не вернулись?

— Мне очень понравился Антверпен.

— Я вас понимаю. Антверпен, город тюльпанов…

Ржавцев согласно кивнул головой:

— Город тюльпанов.

— И гранильщиков бриллиантов.

Упоминание о бриллиантах Ржавцеву не понравилось. Он усмехнулся:

— Не о бриллиантах я думал тогда. Только о хлебе насущном.

— И вы нашли этот хлеб?

— Мне повезло. Я выиграл в лотерею.

— Вы выиграли в лотерею в Бельгии?

— В Бельгии.

Индейкин развел руками:

— Постойте, Ростислав Романович. В Бельгии лотереи запрещены королевским указом.

— Верно. Жил я в Бельгии, а в лотерею выиграл во Франции. Это рядом.

Индейкин согласился:

— Это действительно рядом. Много выиграли?

— Много.

— Так много, что в самый раз было заинтересоваться бриллиантами?

— Бриллиантами, говорите? Был я как-то раз в гостях, еще в Москве, у сослуживца, а там знакомый его жены, ювелир. Старый, как Мафусаил. Арон Фомич. Представляете себе, Арон — и Фомич! Что-то библейское. Этот Арон Фомич сказал тогда: «Камушки — они от дьявола, от бога только золото».

— И вы принялись коллекционировать золотые вещи?

— Нет. Я стал путешествовать. Сначала в Финляндию, потом…

Индейкин снова поправил:

— В Чехию. Сначала в Чехию. Тогда еще Чехословакию.

Это уточнение тоже не понравилось Ржавцеву. Он усмехнулся:

— Верно, верно.

— Вы очень рисковали, Ростислав Романович. Чехословакия была в ту пору социалистической страной, вас могли выдать.

— А я смелый. Могли выдать. Но не выдали. Пробыл я там недолго. А потом решил окончательно перебраться сюда, в Африку. Тут теперь моя родина: пальмы, песчаные пляжи, теплый океан… А все, что было до этого, — так, необязательное прошлое. Живу тихо. Единственное, чем увлекаюсь… — он показал на пустой стакан: — Это у меня национальное. Хотите, я вам закажу?

— Может быть, потом.

— Хорошо. Я готов ответить на все ваши вопросы, господин… простите, не знаю вашего воинского звания…

— Я заведующий консульским отделом.

— Хорошо. Задавайте ваши вопросы, заведующий консульским отделом. Только учтите: с памятью у меня туговато. Двадцать лет — не один день…

2. Дело об угнанной машине

— Знали ли вы гражданина Таганкина Михаила Семеновича?

Ржавцев удивился:

— Можно ли не знать человека, с которым одиннадцать лет просидел в одном кабинете, как за одной партой! Да, знал. Мы с ним вместе работали в одной конторе с очень длинным названием. Позвольте, я вспомню: НИИ «Союзстройметаллургпроект» — вот ведь, не забыл!

— Известно ли вам, что у гражданина Таганкина имелся автомобиль?

— Да, известно. ВАЗ-21011. Но не говорите, что вы явились в этот бар на ночь глядя только для того, чтобы узнать, была ли у Миши Таганкина машина.

— Известно ли вам, что машина Таганкина была угнана в день вашего отъезда из Москвы?

Ржавцев карикатурно поднял руки:

— Подумать только! Какой-то негодяй приурочил злодеяние ко дню моего отъезда. Нет, не знал. Надеюсь, вы меня не подозреваете? Я улетел из Москвы на самолете, а не на ворованной машине.

Индейкин оставался серьезным:

— Вы не можете припомнить, когда видели гражданина Таганкина в последний раз?

— За день до отъезда. В ресторане «Метрополь». Выпивали. Есть, знаете ли, у нашего народа такая традиция — выпивают на дорогу.

— Вы были вдвоем?

— Присутствовал третий, некто Барсуков Николай Антонович. Словом, традиционное «на троих». Вы помните, что такое «на троих»?

— Помню. Вы много выпили?

— Одну бутылку водки. Пили мы с Барсуковым. Таганкин, если за рулем, даже ромовую бабу ни-ни.

— В котором часу расстались?

— Около девяти… Таганкин без машины — это противоестественно. Санчо Панса без осла.

— Машина была возвращена владельцу на следующий день.

Ржавцев снова карикатурно поднял руки:

— Просто рождественская сказка! Андерсен. И вы прилетели сюда, чтобы поделиться со мной радостью?

— У вас были права на управление автомобилем?

— У меня не было водительских прав. Получил только в Бельгии.

— И управлять машиной вы не умели?

— Не умел. А что, вы действительно считаете, что я мог угнать машину перед отлетом?

— Вы не будете возражать, если я вас ознакомлю с показаниями Таганкина Михаила Семеновича, которые он дал следователю третьего декабря 1986 года?

— Даже интересно.

Старик поднял с пола портфель, вытащил оттуда iPad.

Ржавцев обрадовался:

— Мы посмотрим кино?

— В какой-то степени.

Ржавцев помог гостю раздвинуть стаканы на столе, и тот поставил компьютер на середину стола таким образом, чтобы экран был виден обоим.

На экране возник человек в обтягивающем свитере светло-серого цвета. В руках он держал солидные очки.

— Ба! — обрадовался Ржавцев. — Мишка! Помню я его свитер. Он говорил, что заплатил за него огромные деньги. И не врал.