Милый дом (ЛП)

Моя грудь тяжело вздымалась, пока игроки один за другим выходили на поле. Я знала, что Ромео будет последним, и когда заметила его, подумала, что потеряю сознание. От одного взгляда на его лицо меня захлестнул поток воспоминаний: прикосновения, поцелуи, слезы, улыбки, занятия любовью, чертовски жесткие – все в ярких красках.

Он был моим домом.

Ромео направился к полю, и я заметила, как вяло он бежал, лишь слегка кивал головой и безрадостно махал шлемом толпе. Мое сердце завыло от того, через что я заставила его пройти. Я оставила его одного, когда он умолял меня не убегать.

Ромео непрерывно показывали на большом экране, и когда он выбежал на поле, болельщики «Тайд» стали скандировать:

– Поцелуй, поцелуй, поцелуй, поцелуй…

Мой квотербек побледнел. Он думал, меня здесь нет. Думал, что подводит своих фанов. Думал, что облажается из-за моего отсутствия.

Кэсс и Элли поцеловали меня в щеки, поддерживая, а я неотрывно глядела, как он стоит там один и даже не смотрит в моем направлении.

– Он не знает, что я здесь, – прошептала я.

Элли с Кэсс встревоженно переглянулись. Кэсс сплюнула жевательный табак на пол, залезла на сиденье и, маша руками, показала толпе продолжать скандировать.

Крики толпы уже оглушали, и многие игроки «Тайд» посмотрели в нашу сторону, оператор навел на меня камеру. Я увидела, как Остин заметил меня на экране и со всех ног рванул к Ромео, который опустил голову, игнорируя рев толпы.

Остин вывел его из ступора и заставил посмотреть на меня. Казалось, будто само время замедлилось. Мы двигались словно в замедленной съемке. Я подошла к дальнему краю трибуны, встала на виду у всех и просто ждала.

Ромео поднял голову, услышав Остина, и повернулся, его пронизывающий взгляд темных глаз сразу же встретился с моим. Он неподвижно смотрел на меня, а я смотрела на него. Напряжение стало осязаемым, и болельщики затихли.

Мне жаль. Я люблю тебя. Я напортачила. Мне тебя не хватало. Я так много пыталась сказать ему своим взглядом, но он никак не отвечал.

Ромео медленно направился ко мне, и чем ближе он подходил, тем больше я нервничала.

Я жадно впитывала каждый сантиметр его лица, его милые шоколадные глаза, сочные полные губы, длинные волосы песочного цвета, загорелое мускулистое тело. Мое тело пробила дрожь от предвкушения, едва оно признало Ромео.

Он был моим.

Мои голые ноги царапала деревянные обшивка трибун, так я к ней прижималась, мое тело отчаянно жаждало близости с Ромео, жаждало оказаться в его объятиях.

Приблизившись ко мне, Ромео бросил свой шлем. Я заметила, что за нами наблюдают обе команды. «Тайд» были свидетелями того, как я потеряла нашего ребенка, и точно знали, что я оставила его одного. Улыбки на их лицах говорили, как велико облегчение от того, что я вернулась.

Сначала я почувствовала его аромат – мяты и мыла, – который доносил до меня ветерок. Потом он встал передо мной, сквозь длинные черные ресницы глядя вверх, туда, где находилась я.

Он тяжело сглотнул и прохрипел:

– Привет, Мол.

Я прикусила губу, чтобы она не дрожала.

– И тебе привет.

– Подаришь мне сладкий поцелуй на удачу?

– Если ты этого хочешь.

Ромео на секунду закрыл глаза, а потом снова поднял их на меня.

– Еще как, бля, хочу. – Он рванул вперед, подхватил меня под руки и, подняв с невероятной силой, перетащил через ограждение в свои объятия, его влажные губы слились с моими. Я обвила руками его шею, ногами талию и поцеловала в ответ. Его язык двигался в такт моему, поглаживая, и он застонал мне в рот. Мы так много разделяли одним лишь этим поцелуем: нашу потерю и нашу печаль.

Так много любви.

Прервав поцелуй, он прижался своим лбом к моему.

– Ты на самом деле здесь? – прохрипел он напряженно.

– Малыш, мне так жаль, что я ушла. Я не могла справиться, но… я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю. Пожалуйста, прости меня. Пожалуйста…

Он опустил голову в изгиб моей шеи, его ноги подкосились от облегчения, и мы вместе осели на землю – я оказалась у него на коленях. Мы крепко обнимали друг друга, а толпа совершенно безмолвно наблюдала за нашим интимным моментом на большом экране.

– Ты вернулась ко мне? Навсегда? – прошептал он мне в шею.

Я пригладила волосы у него на затылке.

– Впервые в жизни, малыш, я вернулась куда-то обратно, вернулась к тебе… мой Ромео.

Он поднял голову, и его опухшие глаза встретились с моими. Я увидела в них прощение и безграничную любовь, место которых быстро занял его темный сдерживаемый зверь. Ромео убедился во всем, теперь ему нужно было вернуть контроль.

– Ты никогда больше не сбежишь? Понимаешь это?

– Понимаю.

Он обхватил мое лицо руками.

– Ты оставила меня одного на столько недель: ни слова, ни объяснения. Знаешь, как я зол на тебя за это?

– Знаю, – с сожалением прошептала я.

Страсть заполнила его глаза, и он заявил: