Милый дом

Я сделала, как он сказал, дрожа от опьяняющего коктейля дурных предчувствий и возбуждения. Ромео, освещенный лунным светом, стоял у стены и наблюдал, как мой силуэт с готовностью выполнял его указания.

– Сними платье… медленно.

Я плавно подняла подол и стянула платье через голову, отбросив его на пол. Я осталась стоять в своем новом черном лифчике без бретелек и шелковых трусиках. Размашистым шагом Ромео подошел ко мне и начал скользить взглядом по моему почти обнаженному тела с проницательной улыбкой. Затем его внимание остановилось на моем бедре, и парень провел пальцем по линиям маленькой татуировки.

Роум ошеломленно посмотрел на меня.

– Татуировка, Шекспир? Умеешь удивить. До этого ты мне ее не показывала. – Он тут же опустился на колени, чтобы изучить надпись. Его лицо оказалось на уровне моего живота, и теплое дыхание пробегало между моих ног, вызывая сдавленные стоны из глубины моего горла.

Когда Ромео провел по татуировке пальцем, меня охватила тревога от воспоминания, почему я ее набила. Задрожав, я сделала предательский глубокий вдох.

Ромео, не поднимая глаз, крепко взял меня за ладонь. Паника тут же улетучилась – его прикосновение исцелило меня.

– «Для дум моих ты то, что пища телу. Иль благодатный дождик в летний зной»[8], – прочитал он цитату вслух, прижимаясь поцелуем к моей выпирающей тазобедренной кости. Затем посмотрел вверх и спросил: – Что это, детка? Почему эти слова занимают почетное место на этом прекрасном теле?

Легкие как перышко прикосновения кончиков его пальцев продолжали ласкать замысловатые петли и наклоны строк.

Я запустила ладони в его волосы, и Ромео крепко сжал мои ягодицы свободной рукой, прижимая к себе.

– Это Уильям Шекспир. Строки из одного любовного сонета, номер семьдесят пять, – призналась я, всеми силами стараясь подавить всхлип, когда его пальцы скользнули по моей промежности.

Его глаза приоткрылись.

– Но почему эти слова оказались важны настолько, что ты навечно заклеймила себя ими?

Мои глаза наполнились слезами, и я прикусила губу, чтобы не рассыпаться на части.

Стальная хватка на моих бедрах усилилась в предупреждении, и Ромео лизнул нижнюю часть моего живота.

– Расскажи мне, Мол. Я не буду просить дважды. Я с тобой и не позволю тебе сломиться.

– Это… Это просто цитата, которая мне нравится. Вот и все, – уклончиво ответила я.

Темные глаза Ромео сузились.

– Я знаю, что это не вся история, детка, но ты можешь рассказать мне позже. – Я протяжно выдохнула, не подозревая, что все это время задерживала дыхание.

Ромео поднялся на ноги. Я с трудом сглотнула, когда его руки медленно опустились на мои плечи и прошлись по моим торчащим позвонкам. Стоило ему подобраться к застежке моего лифчика, мое сердце безумно заколотилось. Я инстинктивно ухватилась за его клетчатую рубашку, чтобы устоять на нетвердых ногах.

Я почувствовала, как бюстгальтер расстегнулся и упал с моей груди, открывая мои округлые холмики его горячему взору. Я опустила взгляд на свои руки на его талии, не в силах выдержать давления. Роум прижал ладони к обнаженной коже моей спины и двинулся на север, чтобы сжать волосы в кулаке и приподнять мне подбородок.

Мои глаза были закрыты, но сквозь тонкую щелочку век я видела его пристальный взгляд.

– Открой.

Я покачала головой, не уверенная, что смогу справиться с интенсивностью напряжения между нами – воздух почти потрескивал от сексуальной статики.

Его кулак сжался, и давление на мою макушку усилилось.

– Открой. Я больше не собираюсь повторять.

Я сделала успокаивающий вдох и подняла тяжелые веки. Ромео наклонился и крепко поцеловал меня в губы. Его пальцы скользнули по моей ключице к левой груди. Я простонала в его рот, пока наши языки сражались, а его ладонь ласкала мой сосок, снова и снова посылая электрический разряд между моих ног.

Ромео со вздохом оторвался от моих распухших губ, а затем поднял меня на руки и опустил на середину кровати.

Устроившись сверху, Роум ущипнул меня за соски, и, выгнувшись на простынях, я чуть не взорвалась от этого ощущения. Широкое, мускулистое тело Ромео нависло надо мной. Расстегнув пуговицы, он избавился от рубашки, оставшись только в полинявших джинсах, которые низко висели на его талии.

– Как же ты прекрасна, детка. И все это для меня. Все мое.

Как только он наклонился надо мной, захватывая мои губы в разрушительном приветствии, я начала извиваться. Его язык покинул мой рот только чтобы облизать мне шею и приникнуть к груди, отчего мои бедра инстинктивно приподнялись над матрасом в поисках освобождения.

Рука Ромео нырнула мне в трусики, и его пальцы яростно заработали. Я вцепилась в его волосы и потянула за золотые пряди, демонстрируя желание. Зарычав на мое грубое обращение, Роум резко приподнялся и толкнулся мне в бедра, впечатывая в меня свое твердое тело.

В считаные секунды Ромео избавил меня от трусиков, и я задрожала от желания. Еще никогда я не выглядела столь откровенно и столь свободно, и он видел это по моему лицу.

Склонившись, Роум убрал волосы с моего лба.