Милые роботы (сборник)

Когда он в громоздком защитном скафандре выбрался из люка, то прежде всего приятно поразился той легкости, с какой нес на себе тяжеленный скафандр и передвигал ноги в башмаках с подошвами из свинцовой пластмассы — на Земле каждый башмак весил более десяти килограммов… Спустившись по стремянке, укрепленной на опорной ноге ракеты, он ступил на ноздреватую, похожую на пемзу, поверхность планеты, сделал шаг вперед и… мягко поднявшись в воздух, пролетел несколько метров. Тренировки на батуте и тяжелые башмаки помогли ему сохранить равновесие в полете, — он так же мягко опустился.

Это было восхитительное ощущение. Алешкин сделал еще шаг, еще… и услышал в шлемофоне голос пилота: — Не увлекайтесь! Смотрите, под ноги, можете провалиться в трещину.

Алешкину стало стыдно за свое несолидное поведение — инженер, а распрыгался, как школьник. Он повернулся к кораблю и увидел, как прямо на него, отчаянно размахивая руками, летела Мей. Алешкин поймал ее в охапку и с трудом удержался на ногах — величина момента инерции на Луне была такой же, как и на Земле.

Их окружала красноватая каменистая пустыня. Изрытая кратерами, усеянная скальными обломками, местами покрытая слоем пыли, она уходила к горизонту, который был непривычно близок. Казалось, пустыня совсем рядом обрывается в пропасть, в черную — немыслимо черную — пугающую бездну Космоса.

На смолянисто-черном небе, в окружении ярких немерцающих звезд, висел бледно-желтый пылающий шар — Солнце.

Потом Алешкин разглядел вдали и показал Мей светло-дымчатый купол МНИС, над которым вращалась решетка телелокатора. Возле купола стояла танкетка, издали очень похожая на божью коровку из-за полукруглого защитного панциря.

Четыре фигурки в белых скафандрах мягкими прыжками спешили им навстречу.

Приняв у «Луны-37». оборудование и все незаконченные дела, станция «Луна-38» начала свою работу.

Передвигаясь на собственных гусеницах, МНИС перебралась вдоль берега Моря Дождей ближе к Заливу Радуги. Это были только красивые названия, по-прежнему вокруг расстилалась та же раскаленная пыльнокаменистая пустыня.

Трое мужчин и женщина жили и работали под защитным колпаком МНИС.

ТУБ стоял снаружи у выходного тамбура.

Его механизмы великолепно действовали в безвоздушном пространстве. Ни плюсовые, ни минусовые температуры не причиняли ему вреда. Он раньше всех «привык» к пониженной силе тяжести — просто включал свои моторы на одну шестую от обычной мощности.

Метеоритов пока никто не наблюдал, хотя Земля и предупреждала о возможности их появления. Подразумевалось «метеоритное облако» — отдельные метеоритики все время падали на лунную поверхность, их мало кому, удавалось заметить. Стеклолитовый колпак и слой тяжелого пластика надежно защищали от них обитателей станции, а вероятность попадания большого метеорита была ничтожно мала.

Но скафандр мог не выдержать удара крохотного метеоритика, величиной со спичечную головку. Поэтому, по совету с Земли, на станции принимались меры предосторожности. Дальние походы разрешались только в двухместной танкетке. Пешие экскурсии допускались в пределах видимости со станции и только в сопровождении ТУБа — его метапластиковому корпусу были не страшны удары мелких метеоритов. Поэтому ТУБ всегда находился в готовности и сопутствовал каждому, кто выходил для взятия геологических проб и наблюдений. Заканчивалось двухмесячное дежурство.

За два месяца люди израсходовали два кубометра воды и четверть тонны пищепродуктов.

ТУБ — сто двадцать киловатт-часов энергии своих аккумуляторов.

9

В этот день у Алешкина все пошло наперекос.

Началось с того, что его ударило током, когда он проверял мотор насоса для регенерации воздуха. Ударило сильно, даже обожгло палец.

Пошипев от боли, чертыхнувшись про себя, Алешкин внешне не подал вида — стыдно! Инженера-энергетика бьет током… Растяпа!

Чтобы не привлекать внимания и избежать вопросов, он не полез в аптечку — и уж, конечно, не обратился к Моро как к врачу, — а просто мазнул палец изоляционной массой, KaK обычно делали в таких случаях в Институте — и продолжал работать.

Но болевший палец затруднял манипуляцию с мелкими деталями — Алешкин уронил на пол кристалл терморегулятора, начал искать и наступил на него ногой… Пришлось подбирать новый, а это кропотливое и нудное занятие. Потом нужно было сделать записи наружных температур для Мей… оказалось, что нарушилась связь с дистанционными термометрами, стоявшими на столбике в сотне метров от станции. Мей высказалась по поводу его точной механики, а он затронул проблему эффективности геологических изысканий на Луне… Они оба вовремя замолчали — но настроение испортилось.

Алешкин забрался в свой скафандр и вышел через тамбур.

ТУБ тотчас шагнул ему навстречу.

Алешкин не был сварливым человеком, но плохое настроение требовало разрядки, искало выхода. ТУБу можно было говорить все что угодно.

— Стоишь, лодырь! — сказал Алешкин. — У человека неприятности, человек мается, а тебе все равно?

Вопрос, был задан «вообще», на него можно было не отвечать. И ТУБ ничего не сказал.