Милые люди

И откуда в центре города такие маленькие дети без присмотра?

У нее было преимущество: маленький рост позволял ей прятаться за спинами людей и рекламными щитами. Правда, мои длинные ноги в какой-то момент одержали верх над этим несомненным плюсом.

Я догнал ее минут через пять, крепко схватив за плечо.

– Не отдам! – Она скривила губы, потом разомкнула их и положила кольцо в рот.

– Дело в том, что мне нужно это кольцо именно сейчас.

Маленький дьявол лишь пожал плечами. Девочке было все равно на мои увещевания и угрозы, обещания и даже сымитированный сердечный приступ. Она лишь мотала головой, улыбалась время от времени. Мне хотелось схватить ее за золотые пружинки волос и со всей силы ударить о газон.

Но пока я безрезультатно злился, очередной пешеход толкнул в спину уже не меня, а маленькую девочку, и она подавилась кольцом. Я тут же взял ее крошечные ноги и стал трясти вверх тормашками детское тело. Скоро на траве засверкало обслюнявленное кольцо. Я не без отвращения взял его, положил в карман и побежал в ресторан.

Такое оберегаемое, столь долго выбираемое – и все в слюнях! В прозрачной жидкости, в мерзкой пленке, опороченное чужим существом. А сколько часов потрачено на то, чтобы заработать на маленькую прелесть, которая в итоге и принадлежать-то будет другому – пусть и любимому – человеку!

Я шел по солнечному бульвару. Мой карман жгло золотое кольцо. Я не вынимал руку из кармана, стараясь, чтобы кончики пальцев, неизбежно испачкавшиеся в пакостной жидкости, и кольцо как бы висели посреди «просторов» пустого кармана. Но наглая ткань то и дело задевала кольцо в кольце из пальцев. Каждый раз, когда к ним прикасалась ткань, я внутренне содрогался. Горло неприятно скребло, я прибавлял шаг и силился представить, что два моих пальца мне не принадлежат, а витают в небе, далеко, откуда слюням меня не достать.

Наконец-то прохладный ресторан. Прежде чем пройти к столику, я побежал в туалет. На меня без предупреждения напало чувство восторга от предстоящего события, и я, как дурак, улыбался собственному отражению в зеркале, занимавшем всю стену. Оно воспроизводило мою жалкую внешность с трех разных ракурсов, и я подмигивал по очереди себе правому, себе левому и себе центральному. Я мылил руки, смывал следы чужого человека, но неожиданно мои глаза округлились и перестали соответствовать нижней части лица, то есть глупой улыбке.

Кольцо выпало из рук. Оно отскочило от гладкой поверхности и невероятным образом попало в корзину для грязных полотенец. Драгоценности явно не везло: уже во второй раз оно попало в не самую опрятную компанию. Я вытер руки чистым полотенцем, набрал салфеток, снял пиджак и засучил рукава накрахмаленной белой рубашки. Брезгливо раздвигая махровые холмы, я довольно быстро закончил раскопки. Неприятный комок волнения лопнул и растворился в желудке. И вот, когда я изящно выходил из позы склоненного над корзиной, в туалет, конечно же, зашел мужчина. На его лице нарисовались отвращение и удивление. Я слишком долго раздумывал над тем, насколько нелепо было бы объяснять мое копание в столь нестандартном месте. И раздумывал я все в том же изящном положении попой кверху. Получилось, что я как бы замер над этой проклятой корзиной и не мог пошевелиться, будто меня заколдовали, превратив в нелепую статую, предмет интерьера. Я ругал себя, приказывал телу разогнуться, бежать прочь, но оно не спешило повиноваться. Несколько секунд, как предупреждал Эйнштейн, стали вечностью. Красный и потный, я ретировался в тот момент, когда за свидетелем моего позора захлопнулась дверь кабинки. Он так и не увидел, как меня расколдовало. Возможно, он даже удивился моему отсутствию, когда вышел обратно к раковине помыть руки.

Я потихоньку начинал ненавидеть это кольцо. Я не мог положить его в еду, но и зайти в туалет для повторного омовения не представлялось возможным. Опять просторы моего кармана приняли дуэт большого и указательного. Я сидел за столиком и ждал, пока мужчина выйдет из туалета.

И тут случилось страшное.

В ресторан зашла она.

Я криво ухмыльнулся. Она не улыбнулась в ответ, наверное, потому, что подумала, что я ей не рад. Я не мог разговаривать, я не вынимал руку из кармана, я был человеком с ограниченными возможностями. Я молчал, она боялась начинать разговор. Возможно, она предчувствовала, что наш ужин все изменит, и начала переживать: даже попыталась сложить фигурку оригами из тканевой салфетки, что было заранее обречено на неудачу.

Мы сделали заказ. Она попросила любимое пирожное и эспрессо. Внутри меня что-то улыбнулось, будто она уже приняла мое предложение. Тот факт, что она не догадывалась, что заказала себе золотое кольцо и сокровенный вопрос, меня не смущал. Наконец тот мужчина покинул туалетную комнату, и мне снова представилась возможность отмыть кольцо.

– Я мигом.

Но прошло много-много мгновений, прежде чем я вернулся.