Милые чудовища

— Если бы вы были чуть умнее, Кусаев, я бы подумал, что это сарказм. А так приходится списывать все на слуховые галлюцинации, — с этими словами Брут милостиво разрешил своему слуге идти спать, так и не затруднив себя объяснением произошедшего.

— А он сам не запрыгнет?

— Кусаев, это земляной дракон, и от нее он не отрывается: не летает и даже не прыгает. Так что поднатужьтесь. Не звать же нам Глафиру — стыдно, право слово.

— Я бы позвал, барин, — отбросив гордость, признался Лут, вот уже целую минуту пытавшийся запихнуть чешуйчатую задницу дракона на сиденье хозяйской коляски. Когда из генеральского дома везли этот шипастый тюфяк, было хорошо: два дюжих лакея, не моргнув глазом, погрузили Ватрушку, а по приезде мифологическое недоразумение вывалилось из экипажа само. Ни Кусаеву, ни тем более его худосочному хозяину не тягаться с теми лакеями. К тому же ситуацию усугублял знакомый дворник, который курил на углу переулка и осенял себя крестным знамением каждый раз, когда его взгляд падал на картину у входа в двадцать первый дом.

— Дрюшка, смотри! Крокодила грузят! — в довершение прочего раздался детский крик выше по улице.

— Ну все, — уныло вздохнул криптозоолог. — Сейчас они нам здесь устроят…

Видимо, подобная ситуация имела место не в первый раз.

— Придется принимать отчаянные меры, — резюмировал доктор и грозно пошел на дворника. При виде такой решимости работник метлы поперхнулся самокруткой и стал отступать за угол, но был пойман за фартук.

— Ой, матушки светы! — вдруг по-бабьи запричитал бородатый. — Изыди, ведьмак! Именем Богородицы, святой заступницы…

Ведьмак никуда исходить не собирался, а, деловито обшарив карманы дворника, извлек оттуда коробок спичек.

— Вот тебе, Сильвестр, на опохмел, — взамен изъятого сэр Бенедикт кинул дядьке монету. — Чтоб чертовщина всякая не мерещилась.

Дворник икнул, прекратил молитву и, кажется, даже передумал бить земные поклоны в сторону ближайшей церковки.

Вернувшись к экипажу, все еще пыхтящему от натуги Луту и дракону, который вроде как уже успел заснуть, удобно устроив морду на подножке, Брут без предупреждения чиркнул спичкой. Тут же оказалось, что Ватрушка вовсе даже не спит: монстр издал трубный рев, от коего в соседних зданиях затряслись стекла, и, лягнув опешившего слугу в грудь, моментально очутился в экипаже. Криптозоолог поспешил затушить огонь, чтобы земляной дракон от испуга не удрал на другой конец улицы.

Кусаев оказался на мостовой и некоторое время сидел там, обиженно потирая ушибленное место. «Тоже мне, любитель животных», — подумал он, но, вероятно, подумал слишком громко, потому что хозяин тут же откликнулся.

— Кусаев, вам такому обращению с животными еще учиться и учиться. Не задерживайте нас, забирайтесь в экипаж. Ненавидеть меня можно и по дороге.

Расчет Лута на то, что все недомолвки и неясности в поведении сэра Бенедикта разъяснятся в генеральском доме, не оправдался. По прибытии в оный криптозоолог приказал слуге ждать в экипаже и моментально был утянут встрепенувшимся драконом вверх по лестнице меж помпезных колонн. Кусаеву оставалось только рассматривать кариатид под балконами, а так как представляли они из себя баб малопривлекательных и было их ровным счетом четыре, парень быстро сомлел после бессонной ночи.

Разбудил его звон разбитого стекла. Лут встрепенулся, схватился за вожжи, пытаясь принять бодрый вид, и только после стал оглядываться по сторонам. Зрелище разворачивалось захватывающее: через разбитое окно третьего этажа на крышу сноровисто полз не кто иной, как воспитатель генеральских детей. Молодой человек едва успел протереть глаза (а вдруг примерещилось?), как из-за угла соседнего здания вывернула казенная пролетка, доверху набитая городовыми, как телега крестьянина репой, и остановилась около генеральского дома. Бравые широкоплечие молодцы посыпались на мостовую.

— Окружай! Митрофан, заходи сбоку! Живьем брать, гадину!

Услышавший эти крики немец горным козлом припустил по крыше.

— Красиво бежит. — Мечтательный голос хозяина заставил Лута захлопнуть рот. Сэр Бенедикт лихо запрыгнул в коляску, отобрал у Кусаева поводья и тронул лошадь, напевая себе под нос какую-то зловещую песенку про пир василисков. Криптозоолог лучился довольством и только что не посвистывал.

Меж тем дом генерала был уже взят в кольцо темных мундиров, а навстречу им мчалась вторая пролетка, на этот раз с военными, да еще в сопровождении конных стражников. Где-то позади скромный немецкий учитель, словно завзятый акробат, перепрыгнул с одной крыши на другую. Раздался выстрел. И крик:

— Кто разрешил стрелять? Руки пообрываю — без рук на каторгу пойдешь!

Брут делал вид, что наслаждается солнечным днем, и неспешно правил коляской.

Лутфи сгорал от любопытства и поэтому, видя, что хозяин в прекрасном настроении, рискнул спросить:

— За что это они с ним так, барин? Украл чего?

— Куда уж там, — благосклонно сказал сэр Бенедикт, явно жаждущий восхищения. — Всего лишь пытался застрелить слугу некоего криптозоолога…