Миллион в сигаретной пачке

Сергей потер кончик носа, вздохнул и направился к выходу из троллейбуса.

Во время обеденного перерыва Хмыз позвонил шефу из будки телефона-автомата.

– У нас ревизия, – лаконично сообщил он.

– Откуда?

– Контрольно-ревизионное управление.

– Ну и как?

– Порядок. У нас все хорошо.

– А если так, то почему волнуешься?

– Вы так считаете?

– По голосу чувствую.

– Ошибаетесь.

– Я никогда не ошибаюсь, – сухо отрезал шеф и добавил: – Вечером приедешь на дачу.

– Угу… – буркнул Хмыз и повесил трубку.

У шефа была дача на лесном днепровском берегу. Точнее, дом принадлежал теще, жившей с сыном в Ужгороде и довольствовавшейся ежемесячными денежными переводами.

Дачу ограждал забор из плотно сбитых досок. В нем не было ни единой щели, и подсмотреть, что делается в усадьбе, можно было, разве что взобравшись на него. Только подсмотреть, потому что дорогу в дом охранял огромный и злой доберман-пинчер. Шеф никогда не держал его на цепи, все вокруг знали это, особенно соседские ребятишки, лакомые до чужих яблок и груш.

Хмыз постучал в калитку. Доберман воспринял это как вызов ему лично и бросился, захлебываясь от ярости, на забор. Хмыз подождал немного, снова постучал и сразу же услышал из-за калитки:

– Ты, Ярослав?

– Я.

Лязгнул замок. Шеф стоял, держа добермана за ошейник, и Хмыз, зная коварный нрав пса, поспешил в дом. Доберман недовольно поворчал ему вслед, а шеф, заперев калитку, пошел за Хмызом.

– Ну как? – лаконично спросил он, но Хмыз понял его.

– Я вышел из автобуса один.

– Могли ехать в автомобиле.

– Не впервой… – обиделся Хмыз. – Я сразу в лес, будто по грибы, там сам черт меня не найдет.

– Хвалю – бережёного и бог бережет.

– Что-то страшно мне, – признался Хмыз. – Такое чувство, что наступают на пятки.

– Мнительность! – сказал шеф категоричным тоном. – Выпить надо, и все пройдет.

– Не хочу возвращаться под газом.

– Заночуешь у меня.

– Тогда с удовольствием. А то мне автобусом и электричкой…

– Пока жена приготовит ужин, побеседуем. – Шеф показал на беседку, сплошь увитую виноградом. Не диким, а настоящим культурным виноградом – большие зеленые гроздья свисали с лоз. В беседке стояли диван и удобные кресла рядом с журнальным столиком. Шеф усадил Хмыза в кресло, сам полулег на диване, подложив под бок подушку.

– Ну, что там у вас делается? – спросил так, словно речь шла о заведомой мелочи. – Очень придираются?

– Как всегда: документы, учет товаров…

– Но ведь ты волновался.

– А вы бы не волновались? Милиция вцепилась в Бобыря, а тут тебе…

– Все может быть, – остановил его шеф, – но не думаю… Просто стечение обстоятельств. У тебя давно из контрольно-ревизионного управления не были?

– Больше года.

– Вот то-то и оно… У них, знаешь, тоже все планируется. Теперь пришла твоя очередь.

– И я так думаю.

– А если так, чего паникуешь? Товара же не было?

– Одна кофточка. Надели на продавщицу.

– Повезло девушке.

– Они у меня не обижены.

– Смотри, не перестарайся… Чем больше человек получает, тем больше хочет иметь.

– Знаю. У меня девушки не избалованы: подарок, тысяч десять к прогрессивке за ударный труд – они и счастливы. И мне преданы.

– Преданность, голубчик, существует до тех пор, пока действует материальная заинтересованность. Вот – наша диалектика.

– Вам бы философию преподавать.

– Без изучения конкретных законов экономики нам не обойтись, – уклончиво ответил шеф. – Главное в нашей деятельности – своевременно менять методы работы. Обэхаэсовцы начали пристреливаться, снаряды ложатся все ближе и ближе, не сегодня-завтра – прямое попадание, так сказать, а мы – левый поворот и оставляем зону огня.

– Что-нибудь новое придумали?

– Наш кибернетический центр, – шеф постучал пальцем по лбу, – разработал новую систему.

– А как с операцией «Юность?»

– Исчерпана.

– Жаль. Всё просто и надёжно.

– Да, наш принцип – простота и надежность, – согласился шеф.

– У вас все было рассчитано точно, – сказал Хмыз. – Отшлифованная система, зачем же менять?

– Самая совершенная система, умница ты мой, имеет свои трещинки, и бдительное око нашей родной милиции со временем может разглядеть их.

– Вам виднее.

– А если виднее, то работать будем совсем иначе.

– Во всех точках?

– Разумеется.

– Как именно?

– В свое время узнаешь. Не спеши. Новая система требует притирки и чёткости. Ты пока что сиди спокойно. Закончится ревизия, все обойдется, тогда и о тебе вспомним.

Хмыз поморщился.

– А дивиденды?..

– Каждый получит свою часть. Никто не застрахован от ревизий и других неприятностей. Просто теперь Сидоренко с Зельцером придется больше работать. У них что-нибудь случится – переложим на твой воз…

– Не возражаю.

– Ну, если не возражаешь, так идем ужинать. Заговорились мы с тобой, а самовар давно кипит.