Миллион в кармане

Лада отворила калитку, прошла между машин на строительную площадку. Русскоговорящая смазливая девчонка произвела фурор среди строителей. Работа остановилась как по команде. Мужики с лопатами быстро окружили Ладу, будто намеревались закопать ее заживо. Я не слышал, как она построила свой вопрос, но лопаты вдруг дружно поднялись в воздух и как стрелки флюгеров повернулись штыками в сторону двухэтажного дома.

Когда мы поднялись на освещенную солнцем мансарду и зашли в небольшую, обшитую некрашеной вагонкой комнату, где одна стена одновременно служила потолком, несколько парней, сидящих за столом, прервали разговор и выжидающе посмотрели на нас.

– Я Игор, – представился один из парней – высокий, сутулый, с овальным лицом, редкими пепельными волосами. Он смотрел на меня подслеповатыми глазами из-за толстых стекол очков. – А что вы хотите?

Он говорил по-русски с приятным мягким акцентом, который сразу выдавал в нем жителя западных областей Украины.

– Мы от Сереги, – ответила Лада.

– От какого Сереги?

Игорь сразу понял, какого именно Серегу мы имеем в виду, но не торопился признаться, проверял.

– Из Судака, – пояснил я.

Игорь наигранно поморщился, делая вид, что пытается вспомнить Серегу из Судака, но никак не может. Его дружки сосредоточенно курили, глядя в стол.

– А как его… ну, как друзья его называют?

Он имел в виду кличку.

– Худой, – ответил я.

Игорь кивнул, махнул рукой, мол, вспомнил, кто ж Худого не знает!

– А твое имя… напомни?..

– Кирилл.

– Правильно, Кирилл! – «вспомнил» Игорь. – Серега звонил вчера, предупреждал.

Дружки подняли головы и вполголоса продолжили разговор между собой. Игорь поднялся с кресла и кивком пригласил следовать за собой.

– Вы на тачке? – спросил он, выйдя в коридор.

Мы с Ладой переглянулись.

– Уже нет, – ответил я.

– В каком смысле – уже? – насторожился Игорь. Он напоминал служебного пса, почуявшего угрозу своему хозяину и уже оскалившего зубы.

Лада незаметно ущипнула меня в поясницу.

– У нее карбюратор полетел, – пояснила она, – и мы бросили ее во Львове.

Я с опозданием прикусил язык. Этому парню только скажи, что два часа назад нас выкинули из «Опеля» – всех своих хлопцев под ружье поставит и машину найдет. Но зато так натопчут, так запутают и порубят клубок, что потом ни одной целой ниточки не найдешь.

Хозяин дома отвел нас на первый этаж, открыл дверь в просторную комнату, значительную часть которой занимали две широкие кровати. Поверх них, по деревенскому обычаю, пирамидками стояли взбитые подушки под кружевными накидками. На стенах, у кроватей, были привешены бархатные желтые коврики с изображениями оленей. Свежевыкрашенный дощатый пол источал слабый запах олифы. С потолка свисала лампа в матерчатом, с бахромой, абажуре. Из углов, из-за лампадок, обрамленные накрахмаленными рушниками, строго взирали святые.

– Располагайтесь, – сказал Игорь. – Если хотите помыться – во дворе есть летний душ. – Он скользнул взглядом по моей руке. – Если нужен врач, я приглашу.

– Мы сами вызовем, – ответила Лада.

Игорь почувствовал, что его не поняли. Обычно гостями от Сереги Худого были люди, играющие в опасные игры, и пропитанный кровью рукав почти стопроцентно мог означать огнестрельное ранение. Участковый врач для этого случая не годился.

– Я хотел сказать, – объяснил Игорь, – что у меня есть свой врач. Если вы сами вызовете врача, не будет ли у вас проблем?

– Однако надо принять душ и ехать, – сказала Лада, когда мы остались одни.

– Куда? – удивился я.

– В Лазещину.

– Не делай глупости, – попросил я, намереваясь выпустить Ладу из комнаты только через свой труп. – Я ему лучше позвоню.

– Отсюда не дозвонишься, – парировала Лада.

– Ответь мне, что ты хочешь там найти? – настаивал я. – Все лучшее уже свершилось! Курахов заполучил свою падчерицу, падчерица – отчима, конфликт исчерпан, и все остальные, в том числе и мы с тобой, могут тушить свечи.

Лада вздохнула.

– Я должна убедиться, что Уваров нас не ждет. Для очистки совести, – пояснила она, стягивая со спинки кровати свежее полотенце, разворачивая его и любуясь изображением оленя. – Послушай, а почему здесь кругом олени?

На меня вдруг свалилась такая слабость, что я едва не сел на пол перед дверью. Да катись ты куда хочешь, подумал я, с трудом дотягиваясь рукой до спинки кровати и опираясь на нее.

– Я быстро, – пообещала Лада. Голос ее дрогнул. Она почувствовала, что я не только беспокоюсь за нее, но и нуждаюсь в ее помощи. – Одна нога там, другая – здесь. Хорошо?

Я упал спиной на пирамиду подушек. Рука пылала огнем, и малейшее шевеление сразу отзывалось острой болью. Я прикрыл глаза, и тотчас голова закружилась, словно я стал падать в бездну.

Было слышно, как Лада расстегнула замок-молнию на сумке, пошуршала вещами. Я почувствовал запах шампуня. Затем на минуту все стихло. Я хотел, но не мог открыть глаза. Моего лба коснулся легкий ветерок от дыхания с запахом губной помады. Лада вблизи рассматривала мое лицо. Потом тихо скрипнула дверь, и все стихло.