Миллион миров

Одиссей медленно и безрадостно кивнул. Кривые осколки дела глухо и стеклянно звенели, сталкиваясь в темноте, и из осколков смотрели лица женщины: скрюченное смертной маской, объятое страхом, безупречное в своей красоте.

— Откуда взялась линия с героиней-куклой, которой управляет ИИ?

— Откуда?.. — белая няша пыхнула дымом. — Ирелия в то время была помешана на мыслях о том, кто настоящая личность, а кто нет. Знаете, такая творческая зацикленность. Она всё порывалась вставить эту тему в историю, когда мы её сочиняли. Мы обглодали косточки сюжета, много спорили, и в конце родилась вот эта идея, этот шокирующий финал. Нельзя сказать, кто именно его придумал, это было вместе…

— Да и не важно. Зациклена на том, что такое личность?

— Ну. Вы же знаете её последний арт, «Старое зеркало»?

Ана и Одиссей отрицательно покачали головами.

— Такое серьёзное произведение, — засопел Ибо Дурран, когда все посмотрели на него. — Непростое, знаете ли. Там героиня как бы вспоминает всю свою жизнь. А она уже старая. И вот она вспоминает себя в пять лет, в двенадцать, в двадцать, в сорок, в шестьдесят. И показывают эти части, их играли разные актрисы, но всех от двадцати и выше играла наша Ирелия… И как-то так получается, что они вроде и один человек, а всё же разные. И не очень понятно в итоге, о чем арт, ведь ты маленький и ты большой — всё равно ты… Верно? А по «Старому зеркалу» выходит, что вроде и нет. Что все пятеро разные личности. И непонятно, что случилось с теми, предыдущими. Они все умерли, пока она жила?

Всё это время, пока констебль сбивчиво пересказывал сюжет самой неудачной работы Ирелии, Одиссей молча смотрел на Хеллу, а она на него.

— Сколько циклов живут ментальные нии? — спросил он.

— Что?

— Сколько циклов…

— Пятьдесят-шестьдесят, — пушистая малышка уставилась на человека, как загипнотизированная. Она вцепилась в выступающую из стены подушку, так хорошо подходящую для точки когтей.

— Сколько тебе лет, Хелла?

— Во всех данных указан мой возраст, — прошелестела ния. — Мне двадцать три.

— Тебе почти пятьдесят, — сказал Одиссей. — И вы не познакомились с Ирелией на бирже. Ты знала её с самого детства. Ты жила в доме её матери, и играла с ней. Она ловила маленькой ручкой твой хвост.

По тельцу Хеллы прошла дрожь. Дым в опутавших её трубах резко задрожал, тонкие дымные нити заструились из ушей нии, она хрипло, отвратительно закашлялась, а когда прокашлялась, подняла голову, окутанную серыми клубами, моргая покрасневшими от напряжения глазами.

— Глупость, ерунда, — прошипела она. — Мне двадцать три. У меня есть все документы.

— Я тебя предупреждал! — крикнул Одиссей, резко вставая. — Старший констебль, арестуйте Хеллу Герард за препятствование расследованию и соучастие в уби…

— Я признаюсь! — взвизгнула Хелла. — Мне пятьдесят два. Ирелия купила мне новые документы и поддельную цифровую историю! Я была изгнана с Кимбары-22 за ментальные преступления. Ири дала мне второй шанс, новую жизнь! Она была прекрасным и добрым человеком… Я готова дать все показания. Теперь ведь Ири уже… всё равно.

Дурран переводил потрясённый взгляд с детектива на нию и обратно. Он взмахнул рукой и визио прервалось.

— Вы же не знали ничего из этого, верно? — вымолвил констебль. — Вы всё это просто придумали, и запугали её так, что она призналась!

— Но она призналась, — ответил Одиссей.

Его лицо отвердело и сжалось, как будто в скулах поселилась неотступная брезгливость, а в висках засела зудящая боль. И он не мог расслабиться и успокоиться, потому что осколки дела складывались воедино, один за другим. И в них отражалось одно из самого горького, что Одиссей встречал за свою предыдущую жизнь.

Ярчайшая из звёзд 5

✦ Немного ласки в холодной воде ✦

— Нам нужен сеанс связи с доктором Тюэль, — сказал Одиссей. — Мы должны задать ей вопрос о биологии клетосов.

— Эта информация является собственностью агентства, и я не раскрою её без решения суда, — устало произнёс гепардис, и его уши опустились, выдавая нежелание спорить. — Но вы с госпожой Аной можете дать обязательство о неразглашении, с судебной и финансовой ответственностью в случае нарушения. Тогда я устрою сеанс связи. Ради Ирелии Кан.

— Даю обязательство.

Кристалл Одиссея сверкнул, подкрепляя договор допотопной цифровой подписью. Ана едва заметно моргнула, сделав то же самое через нейр.

— Минуточку, — насупился Дурран. — Вы всерьёз хотите заставить меня, старшего констебля элитарной планеты Лосс…

— Да, — ответил гепардис.

— И как вы себе представляете должностное лицо, которое воплощает торжество закона, но не может дать показаний в суде из-за вашего трусливого неразглашения?!

Шон-Хон безучастно посмотрел на констебля и ответил:

— Представлять вне моей компетенции. Я не фантазирую, а следую протоколу.

В этом и беда, подумал Одиссей.

— Вы можете безбоязненно дать обязательно, — сказал он Дуррану. — В итоге оно не будет иметь никакого значения.

Все трое вопросительно уставились на детектива.

— Почему вы так уверены? — озадаченно спросил констебль.