Миллион миров

В зале с алмазным куполом был аншлаг, словно зрители столпились на премьеру. Два боевых дроида у дверей, двое по разным концам зала, важный Дурран в самом центре, маленькие дроиды сверху, ведущие контрольную запись. Спокойный Эндор Кан, поджатый гепардис, арестованный Ззир‘Пуун в закрытом коконе, молчаливая тень Звездочёта и два экрана по бокам: с Хеллой и доктором Тюэль. А ещё детектив с ассистенткой. Вся труппа в сборе, пора начинать финал.

— Говорят, вы уже закончили дело, — спросил Эндор. — Так быстро. Кто убил мою жену?

— Никто, если вы хотите кратких ответов, — сказал Одиссей. — А если хотите узнать, что и почему здесь произошло, дайте мне немного времени. Я постараюсь раскрыть историю от начала до конца.

Эндор сдержанно кивнул и отступил.

— Среди нас есть тот, кто знает все первопричины: личный интос Ирелии Кан. Но ему неизвестно, что случилось с хозяйкой, ведь в свой закрытый мирок она чаще всего уходила одна. Так случилось и сегодня. В результате нейр Ирелии был стёрт вместе с логами защитных полей, и никаких данных не осталось. Зная первопричины, мы могли бы понять, что произошло — но Звездочёт не откроет нам тайны хозяйки. Потому что она хранила их, а он не способен нарушить её волю.

— Мы можем заставить его говорить? Или сломать? — поинтересовался Эндор, и даже сквозь маску спокойствия на его лице можно было почувствовать, как сильно муж Ирелии не любит её уродливое виртуальное отражение.

— Есть юридическая процедура принудительной дешифровки, — согласился Фокс. — Звездочёта можно обязать открыть всё, что имеет непосредственное отношение к смерти Ирелии Кан. Но только обязать. Получив такое принуждение, этот интос самоуничтожится: вес директивы о сохранении тайны пересилит директиву о сохранении себя. То же самое произойдёт при попытке взломать Звездочёта.

— А что сейчас держит его на этом свете? Теперь, когда Ири больше нет.

— Хороший вопрос. Звездочёт?

— Ещё не все указания исполнены, — прошелестел демон.

— Вот и замечательно, — кивнул Фокс. — Ты нам очень пригодишься. Ведь этот интос хочет найти и наказать убийцу хозяйки. Две его основных директивы входят в конфликт, обе требуют исполнения. И если нельзя заставить Звездочёта открыть то, что неизвестно — можно сначала сделать это известным. Тогда пересилит вторая директива, и интос сможет нам помочь.

— Как это? — нахмурился Дурран.

— Если мы разгадаем тайну Ирелии, она перестанет быть тайной.

— Но ведь не станет фактом? Будет просто гипотеза, а робот вовсе не обязан подтверждать наши гипотезы. Ведь так?

— Так, — подтвердил Звездочёт.

— И ещё я не понял, зачем вы просили оставить папарацци? Он же всё запишет в глазные камеры и продаст новостным порталам ещё за пару миллионов, негодяй! Впрочем, мы держим его в коконе, пусть сидит и давится от любопытства!

— Вы сами ответили на свой вопрос, констебль, — улыбнулся Одиссей. — Папарацци нужен именно для этого: чтобы сделать из гипотезы общеизвестный факт. Так что самое время снять с него кокон. Обещаю, вы об этом не пожалеете.

Дурран побагровел и опасно надулся, но так и не лопнул, а лишь молча сорвал с голована все блокирующие завесы.

— Привет, — помахал инфо-вору детектив. — Мы пытаемся открыть миру правду. Помогай! Начнём с того, что было проще разгадать: любовника Ирелии Кан. Эндор, вы рассказали, что жена уходила в ментосферу к другому. Но при этом она не перестала любить вас?

Ззир’Пуун в шоке уставился на детектива, миллионера, всех остальных. Казалось, в его улучшенных высокотехнологических глазах зарябили счётчики денег, но это была всего лишь автокалибровка пространственных камер.

— Надеюсь, что да, — помедлив, ответил Эндор. — Ири ничего не мешало расстаться со мной, если бы она захотела. Я бы не стал её держать, даже если бы мог.

— Как вы узнали, что она встречается в менте с другим?

— Её постоянные уходы в «сакральную медитацию» превратились в притчу во языцех. Я понимал, что мы отдаляемся, и однажды спросил прямо. Она не стала отрицать, просила прощения, и попыталась вернуться ко мне. Она всю жизнь была мне благодарна. Но через месяц сказала, что не может без Него. И ушла в свою ментосферу.

— Она так и не сказала, кто он?

— Нет.

— А вы не спрашивали?

— Я позволил своей жене выбрать, кого любить и с кем быть счастливой, — сжав побелевшие пальцы, ответил Эндор Кан. — Мне было трудно перешагнуть через любовь и эгоизм. Но я не стал бы унижаться и перешагивать через свою гордость.

— Вы в любой момент могли войти в её ментосферу и всё узнать, но ни разу этого не сделали, — с пониманием и долей печали сказал Одиссей.

— Теперь бы я ворвался туда, не раздумывая, и не отступил, пока не выяснил всё до конца, — ответил мужчина. — Но тогда мне даже не приходило в голову, что Ири может что-то угрожать. Её настолько тщательно охраняли и защищали! Я решил: лучшее, что способен для неё сделать — это отпустить.