Миллион миров

— Он стат-пессимист, — пожала боками доктор Жель. — А мы деятельные оптимисты. Только уточните: мы же хотим, чтобы пациент выжил, верно?

— ??? — поразилась Ана, и её волосы даже вопросительно привстали. — Конечно, да!

— Всякое бывает, — хмыкнула доктор. — Может, это ваш питомец и вы хотите его усыпить, чтоб не мучился.

— Он разумное существо!

— Разумные тоже бывают питомцами. Более высокоразвитых рас, например. А иногда менее высокоразвитых. Многие весьма интеллектуальные существа предпочитают быть питомцами. А почему нет? За тобой ухаживают, тебя любят. Всего-то и надо, красоваться и делать вид, что любишь в ответ.

— Вы не понимаете, о чём говорите, — в чувствах ответила Ана. — Это не какой-то там мелкий приспособленец, а выдающийся ум, равных которому вы в жизни не встречали. Как минимум, лучший детектив сектора!

— Звёздочки шебуршатся, щекотно, — хмыкнув, сообщил Одиссей Фокс. — И вообще, я скоро умру.

Трайбер сделал шаг вперёд, наклонился и тихо, но сокрушительно сказал:

— Если умрёшь, то не выполнишь свою часть договора. Тогда я убью твою команду, сброшу твою рухлядь на солнце — и возьмусь за старое.

— Эх, — расстроенно вздохнул Одиссей, а потом спохватился. — Только убивай не сразу, а через цикл, чтобы убедиться, что я точно умер. А то может…

— Вы будете его спасать или нет?! — громко перебила Ана, чтобы босс под лекарствами не сказал лишнего.

— Конечно, — по доктору Жель прошла утвердительная волна. — Я вызвала ведущего атомарга! Он вот-вот закончит атомизировать симбиотическую колонию из гуманоида и тридцати трёх сфероидов, и тут же примчится к нам. Пока мы в любом случае ждём третью фазу оспы: ту, что с фарюками. До неё оперировать нельзя, нужно дать паразитам разделить территорию и закрепиться. Так что отойдите за светящуюся черту, чтобы не мешать мне проводить глубокую инвазивную тентаклескопию.

— Чего? — предвидя худшее, прошептала Ана, отступив.

Могучий ящерн одним шагом преодолел половину комнаты и вжался в слегка ржавую переборку. Кажется, тентаклескопия насторожила даже его. Хвост Трайбера идеально уместился между какими-то хрупкими установками и даже ничего не задел — он так эффективно скомпоновался, что уменьшился в полтора раза.

— Ну, пупсик, — жизнерадостно сказала доктор, отрастив три сверкающих желейных ложноножки. — Сейчас я тебя обследую.

— Где? — наивно спросил детектив.

— Везде. А чтобы ты не дёргался, поспи.

— Блокатор, пять миллиграмм, — согласился Ворчун, и глаза Фокса закатились, а руки повисли.

Доктор мигом воткнула ложноножки ему в нос, в глаз (!) и куда-то ещё. Они с чмоканьем вбуравились в дорогого Ане человека, заставив принцессу стремительно побледнеть. Она сжала кулачки, держа себя в руках; но предательские волосы привстали дыбом и окрасились в палитру смущения.

— Какой прекрасный экземпляр, — с воодушевлением сказала Жель, ворочая желейками внутри Фокса. — Генетика без единого изъяна, хотя прошивок и аугментов нет. Как он живёт без нейра?

— Замечательно! — с вызовом ответила принцесса. — Лучше, чем мы все.

— Вы демонстрируете спорадические всплески чрезмерного оптимизма вместе с сильной защитной реакцией, — отметил Ворчун. — Тревожный синдром. Не желаете обследоваться?..

Взгляд Аны содержал чёткий и явный ответ.

— Понял, молчу, — вздохнул ИИ. — На меня часто так смотрят.

— Вот это я понимаю, печень, — порадовалась доктор, руки которой были по локоть в человеке. — Чистая, как у младенца, упругая, как у лучших синтетиков, и при этом без прошивок. А сердце бьётся, как первобытный зверь. Очень жаль терять такого пациента.

По мелкарианке пробежали стайки восхищённых пузырьков.

— Вы сангвинист? — спросила Ана, которая хорошо разбиралась в медицине и врачах.

— Абсолютный. В жизни нет ничего отвратительного, только прекрасное. Что там у нас в желудке? М-м-м, питается хорошо. А вот и источник оспы, консервы. Должны быть старые, хотя по мясу не скажешь. Ай-яй-яй, ваш выдающийся разум совершил изрядную глупость. Как он мог быть не привит от единственной болезни, которая атакует все известные виды?!

— Крайне нестандартные обстоятельства, — ответила Ана, прикусив губу.

— Придётся нам применить крайне нестандартные усилия, чтобы его спасти, — пробульчала доктор. — Ну-с, ни малейших дефектов органов не обнаружено.

— Поздравляю, — саркастически протянул Ворчун. — Шанс на выживание повысился с 1,5 процентов до 3,14.

— В два с лишним раза, — победно заметила Жель. — Приступаю к клеточному анализу.

Пауза.

— Хм.

— Что? — тут же спросила Ана.

— Фиксирую абсолютный минимум клеточных мутаций и отсутствие сбоев в системах клеточного деления и обмена.

— То есть, ткани его тела в идеальном состоянии? — секунду подумав, уточнила Ана.

— В слишком идеальном. Как будто он вчера родился.

— Прошёл клеточное обновление в корпорации «Кристальная чистота», — быстро ответила принцесса. — По закрытой технологии.