Миллиграммы счастья

– Ты не ходила на курсы кройки и шитья, не выдумывай! Тебя оттуда выгнали с позором. Ты даже наволочку сшить не могла! А в школе? Всем девочкам мамы помогали шить эти дурацкие фартуки и косынки, а ты мне в ателье заказала. Я стояла перед всем классом, и учительница по домоводству… о, вспомнила, у нее было прозвище Безешка из-за прически – такой дули на голове, – меня отчитывала. За то, что я со своей матерью, то есть с тобой, неразумно расходую семейный бюджет. С жиру бесимся, раз заказываем сшить фартук в ателье. И что ты после этого сделала? Не помнишь? А я помню прекрасно. Пустила весь аванс на какую-то дико дорогую ткань, из которой всем девочкам в классе в ателье сшили юбки-солнце. У Безешки тогда чуть удар не случился. Девочки, естественно, были счастливы и отказались шить эти юбки сами.

Апельсинами жонглировать, говоришь? Да, я умею жонглировать апельсинами! И салфетки крючком вяжу, чтобы голову переключить. Я так стресс снимаю. Если дети и муж видят меня с мотком ниток в руках, они сразу становятся послушными. Иначе я весь дом обмотаю, как паучиха. А что делала ты, когда тебе «нужно было подумать»? Ты втыкала перочинный нож в мою дверь. Тогда же игры в дартс еще не было. Так ты нож метала. Но почему в дверь моей комнаты? Представляешь, что было с моими подружками, когда они в гости приходили и видели дверь в отметинах? Да у меня подруг не было! И друзей, кстати, тоже. Все испарялись тут же. Главное, я долго не могла понять почему. Думала, что я какая-то странная. Да я и была странной. Солила капусту в тазике в восьмом классе. Закатывала огурцы в девятом. Табуретки сколачивала. Обивку на диване меняла.

Сейчас все не так. Мы выросли в другое время. Я умею менять карниз, шить шторы, пеленки, пододеяльники и наволочки. Безешка считала, что шить фартуки и косынки, положенные по программе, – это совершенно никому не нужные знания, и учила нас «жизни». Эта мудрая женщина, как и ты, мамочка, была уверена, что новый карниз и новые шторы могут изменить жизнь или хотя бы взгляд на нее. И если совсем тяжело, то нужно повесить новые шторы и сшить новое постельное белье. Тогда покажется, что не так все и плохо.

В школе мы осваивали мужские стрижки: Безешка приглашала свою подругу-парикмахера, поскольку считала, что подстричь мужа – это наиважнейший из навыков. Сейчас бы это назвали «мастер-классом». А секретарь директора учила нас, девочек-старшеклассниц, печатать на машинке вслепую десятью пальцами. «Без работы никогда не останетесь. На детей всегда заработаете», – приговаривала она. У нее, молодой женщины, были изувечены руки: по ночам она печатала диссертации, дипломы и бралась за любую работу, чтобы прокормить двоих детей.

Моя бабушка считала, что я должна уметь выкладывать винтовую лестницу. Почему-то она была уверена, что я так удачно выйду замуж, что в моем доме непременно будет винтовая лестница, ведущая на второй или даже третий этаж дома, и я должна знать, как именно складывать камни, чтобы проконтролировать рабочих. Опять же бабушка, прошедшая войну, учила меня выживать в полевых условиях: искать родники, разбираться в ягодах и травах и не быть брезгливой. «Жизнь заставит – все сделаешь», – говорила бабушка. Она приводила меня в местную больницу и «приставляла» к санитарке и медсестре. Я покорно выносила утки, училась делать уколы и перевязки.

Так учили многих девочек моего поколения. Мы действительно умеем многое: разобрать смеситель, прочистить и собрать заново, из одного куска мяса сварить и первое, и второе, и компот. Ввинтить саморез и починить дверь. Вбить гвоздь, построить дом, посадить дерево и родить сына. А потом еще и дочь, и на всех заработать. Мы умеем завязывать галстуки, складывать рубашки как в магазине. Кстати, меня этому научила мама моей подруги: она однажды отвела нас в галантерею, поймала за руку продавщицу, о чем-то с ней пошепталась, и мы часа четыре вязали галстуки разными узлами, складывали рубашки, упаковывали конвертом покупки и делали из бечевки специальные ручки, чтобы было удобно носить.

Нас готовили к тяжелой жизни, от которой не знаешь чего ждать – то ли карниз на голову упадет, то ли потолок рухнет. Они учили нас выживать, выстаивать и радоваться мелочам – новой стрижке, покупке платья или туфель. Они внушили нам, что на мужчин нельзя полагаться, а можно рассчитывать только на себя, на собственные силы и умения.

Когда мне прописали уколы, у меня и в мыслях не было пойти к медсестре – я изворачивалась перед зеркалом и колола себя сама. И мне все равно, кого колоть, если жизнь заставляет. Я колола собственную крошечную дочь, соседскую собаку и коллегу. Потому что надо. Нас приучили, что нельзя болеть и сидеть на больничном, и мы ходим на работу, наглотавшись таблеток.