Миллиардер под прикрытием

- Твой отец собирается отдать тебя ему, - решительно перебил Вульф. Пришло время узнать хотя бы часть правды. Она не поверит ему, не тогда, когда она всегда была такой стойкой сторонницей своего отца, но, если он посеет семя сомнения в ее голове, тогда это будет началом.

Он должен что-то сделать, чтобы она не обратилась к властям и не сообщила о нем, как только ее отец умрет. Она была тем «свободным концом», который мог привести к нему. Другой человек справился бы с этим гораздо более жестоким и надежным способом, но это никогда не было вариантом для него. Не тогда, когда было много способов привлечь ее на свою сторону.

Она нахмурилась.

- Что? Что значит, он хочет отдать меня ему?

Вульф засунул руки в карманы джинсов, желая, чтобы его чертов стояк умер, потому что было трудно сосредоточиться, особенно когда он продолжал видеть ее розовые соски через простую белую хлопчатобумажную ночную рубашку. И особенно, когда хлопок натягивался на них, и он мог видеть, что они были твердыми.

- Я имею в виду, - процедил он сквозь зубы, - что твой отец заключил сделку, в рамках которой ты должна выйти замуж за этого придурка.

Оливия моргнула.

- Это смешно. Я ходила на одно свидание с Дэниелом, но только потому, что папа предложил. Он сказал мне, что Дэниел потерял жену в прошлом году и ему было трудно снова начать встречаться, так что я помогла бы ему сломать лед, так сказать. То свидание было катастрофой, и он никогда не спрашивал обо мне снова.

Вульф прищурился, изучая ее. Было ясно, что она верит в то, что говорит, и, черт возьми, возможно, это было правдой. Может быть, Дэниел потерял жену и теперь ему трудно снова ходить на свидания. Но было правдой и то, что Чезаре обещал ее ему, и ему доставляло огромное удовольствие говорить об этом Вульфу.

- В следующий раз ты увидишь, что это нечто большее, чем просто свидание, - сказал он, позволяя ей увидеть правду в его глазах. - Что бы он тебе ни сказал, ты выйдешь замуж за Дэниела Мэя, и он не примет отказа.

Оливия нахмурилась еще сильнее. Потом ее лоб разгладился, и она тихо рассмеялась.

- Это смешно. Папа никогда бы так не поступил. Не знаю, где ты об этом слышал, но это не в папином стиле. Он консервативен, да, но он не из средневековья.

Блядь. Ему придется рассказать ей больше, не так ли?

- Я не просто слышал об этом, - сказал Вульф, глядя прямо в ее голубые глаза. - Твой отец сам мне это сказал.

- Но я не…

- Позавчера. Я сказал ему, что хочу, чтобы он отдал тебя мне, а он ответил, что уже пообещал тебя Дэниелу Мэю, и что Мэй будет очень недоволен, если тебя увидят с кем-то еще.

Ее розовый ротик приоткрылся. Потом закрылся. Затем она прошла мимо него в гостиную, не говоря ни слова. Направляясь прямо к... О черт, нет.

Вульф последовал за ней, едва успев схватить телефон с кофеварки, прежде чем она взяла трубку.

Она ничего не ответила, просто смотрела, как он отодрал телефон от стены и выдернул разъем, чтобы его нельзя было снова подключить, не заменив весь провод.

Бросив бесполезный телефон рядом с кофеваркой, он повернулся и направился в спальню, потому что там тоже был телефон, и он не хотел рисковать.

Когда он вернулся в гостиную, она стояла у окна, скрестив руки на груди. Она не смотрела на него, когда он подошел.

- Значит, теперь я твоя пленница?

- Да, - потому что больше не было смысла все приукрашивать. - Я же сказал, что не отпущу тебя, пока не получу необходимую мне информацию.

- Ты ведь не звонил папе?

- Нет, не звонил.

- Значит, он не знает, что я здесь.

- Нет.

Она повернула голову, пламя чистого гнева вспыхнуло в ее темно-синих глазах.

- Он перевернет весь город вверх дном, чтобы найти меня. Ты знаешь это, не так ли?

Вульф выдержал ее взгляд.

- Конечно, я знаю. Как ты думаешь, почему мы здесь? Что касается остального мира, этот номер забронирован для молодоженов из Флориды для их медового месяца.

- Зачем? - если бы у слова были края, оно бы разрезало его на куски. - Зачем ты все это делаешь?

Его тело не дрогнуло, хотя какая-то часть его глубоко внутри дрогнула. Он сожалел о том, что делал. Было видно, что трещины, уже пробегающие через их дружбу, становятся глубже с каждым словом, которое он произносил, разрушая все.

- Нечто стоящее не приходит без жертвы, Вульф…

Их дружба все равно ничего не значила. Не тогда, когда она всегда была построена на лжи. Его лжи. Так имеет ли значение, если все это закончится? Возможно, даже лучше, потому что тогда, по крайней мере, ему не придется лгать ей. Конечно, ей будет больно, но ничего не поделаешь.

Если ты хочешь омлет, то должен разбить несколько яиц, как говорится.

- Тебя это не касается, - он старался говорить холодно и жестко. Если он собирается положить конец их хрупкой дружбе, то должен сделать это быстро, пока не передумал.

- Меня это не касается? - она недоверчиво посмотрела на него. - Ты похитил меня, Вульф. Тебе нужна информация от меня, и ты не отпустишь меня, пока я не дам ее тебе. Информация о моем отце. Так что, я думаю, что все это действительно касается меня.