Миллиардер под прикрытием (ЛП)

- Я не могу, Вульф. Я нужна папе. Ему нужно, чтобы я была с Дэниелом. И я не могу его подвести, просто не могу. Все его бросали, все у него что-то забирали. Его жена покончила с собой, а потом сыновья отобрали у него компанию, - она перевела дыхание. - У него больше ничего и никого нет. Никого, кроме меня. И я не могу этого допустить. Потому что я знаю, каково это..., - она замолчала и отвернулась, закусив губу.

Вульф знал, что должен отпустить ее и отвести в лифт, что минуты идут, и рано или поздно кто-нибудь придет за ней. Но он не мог заставить себя двигаться.

Страдание в ее глазах заставило его грудь сжаться. Он никогда не понимал, почему она была так предана отцу, почему чувствовала, что должна делать все, что делает для него, но, возможно он понял это сейчас. Во всяком случае, немного.

- Что ты потеряла? - мягко подсказал он. - Скажи мне.

Ее ресницы опустились, и он мог видеть блеск влаги на них, и это заставило его грудь перейти от напряжения к боли. Он провел рукой по ее щеке, чтобы успокоить.

Она поежилась, когда он это сделал, но не отвернулась.

- Папа был не единственным, кто что-то потерял, когда мама умерла, - ее голос был таким тихим, что он почти не слышал слов.

Дерьмо. Ее мать. Конечно. Она говорила о ней в тех разговорах в библиотеке, но не очень много. Он почти подумал, не боится ли она открыться ему по какой-то причине. Но он знал, что Оливия скорбела о потере и очень сильно.

По-видимому, она все еще переживала.

Ему нечего было сказать, потому что, черт возьми, что он знал об утешении? Никто не утешал его после смерти Ноя, даже братья. Они все боролись со своими собственными проблемами, и ни у кого из них не осталось ничего для такого дерьма, как утешение.

Он погладил ее подбородок, глядя на макушку, ее блестящие каштановые волосы блестели в свете коридора. Он боролся с желанием зарыться в них лицом, вдохнуть клубничный запах ее шампуня или чего там еще, черт возьми, что заставляло ее так пахнуть.

- Черт, я знаю, что это тяжело, - сказал он, пытаясь придумать что-нибудь получше, но ничего не придумал. Слова не были его сильной стороной. - Но... Лив, ты не можешь пожертвовать своей жизнью из-за того, что случилось с твоим отцом, - что ее отец не стоил ее жертвы, он не добавил, хотя и хотел. - В этом нет твоей вины, - и это было именно так. Что бы ни случилось с Чезаре де Сантисом, он сам был виноват.

У нее перехватило дыхание, она наклонилась вперед, прижалась лбом к его груди, держась за его рубашку, и его сердце бешено заколотилось. От ее легкого веса у него закружилась голова, и все, чего он хотел, это обнять ее, прижать к себе. Но она была такой маленькой, хрупкой и расстроенной.

- Я понимаю, - ее голос звучал приглушенно. - Я знаю, что это не моя вина. Но рядом нет никого, кто мог бы ему помочь, кроме меня.

У Вульфа заболела челюсть от того, как сильно он сжал ее, и ему пришлось опустить руки, потому что он не мог быть уверен, что не будет продолжать прикасаться к ней.

- Это не обязательно должна быть ты. Зачем тебе вообще помогать ему? Что он для тебя сделал?

Она покачала головой, легонько коснувшись его груди, и он пожалел, что надел эту чертову рубашку, потому что хотел почувствовать ее шелковистые волосы на своей коже.

- Он мой отец, - просто сказала она. Как будто это все объясняло.

Так оно и было. Верность кому-то, даже такому ущербному, как ее отец, была тем, что он понимал и понимал хорошо. Он многое сделал для своего отца, чем не гордился, но сделал это, потому что Ной был его отцом. И Вульф любил его, несмотря ни на что.

Он тоже ценил верность, а Оливия была верна до мозга костей. Даже если человек, которому она предана, этого не заслуживает, а Бог свидетель, ее отец этого не заслуживает. Если подумать, то и он тоже не заслуживает, особенно после того, как лгал ей так долго. И все же она была здесь, позволила ему поцеловать себя, а затем положила голову ему на грудь, как будто он был другом, как раньше.

Черт, им действительно нужно выбираться отсюда. Сейчас не время и не место для задушевных бесед.

Бросив взгляд в сторону дверей ресторана, он убедился, что берег по-прежнему чист.

- Да, ну, хочешь ты выйти замуж за этого сукина сына ради своего отца или нет, я тебе не позволю. Мы должны выбраться отсюда.

Она снова начала качать головой, но он схватил ее за подбородок и крепко сжал своими пальцами, глядя ей в глаза.

- У тебя есть два варианта, Лив. Или ты идешь со мной прямо сейчас, или ты кричишь и брыкаешься, но я все равно заберу тебя. Что ты выбираешь?

Выражение, которое он не мог прочесть, промелькнуло на ее лице.

- У меня есть телохранители.

- Которых я могу снять за десять секунд.

- У Дэниела тоже есть парочка

- Думаешь, я этого не знаю? Я бы снял их через пять минут.

Она сглотнула и на этот раз ее нерешительность была очевидна.

- Вульф…

Поэтому он принял решение за нее. Взяв ее за руку, он подвел ее к лифту и нажал кнопку.

Она не сделала ни малейшего движения, чтобы уйти от него, только еще раз взглянула в сторону ресторана. Она не кричала и вырывалась. Не звала на помощь.