Millennium

Бабулька да тетка Надежда – вот и все ее собеседники. Если учесть, что из тетки Надежды слова не вытянешь, то остается одна бабушка.

И теперь Ксюхе не оставалось ничего другого, как сидеть на крыльце и наблюдать за медленно ползущей тенью.

Ксюха с досадой отвернулась от тени и увидела чьи-то загорелые ступни в голубых сланцах. Ксюха подняла голову, скользнула глазами по крепким ногам, линялому подолу зеленого сарафана… удивленно выпрямилась и столкнулась взглядом с незнакомой девчонкой. Девчонка улыбалась: улыбались ее многочисленные веснушки, ее выгоревшие на солнце волосы, светло-серые глаза под белесыми бровями.

– Привет, – поздоровалась девчонка.

– Привет, – неуверенно ответила Ксюха.

– А я смотрю, ты сидишь, – затараторила незнакомка, – дай, думаю, подойду. Тебя ведь Ксенией зовут?

– Да, – ответила Ксюха.

– Я знаю, – обрадовалась девчонка, – у нас тут все всё про всех знают. А я – Наташа. Вон там мой дом, видишь? – и она махнула рукой.

Ксюха проследила за ее жестом и догадалась:

– Через дорогу, наискосок?

– Ага, – кивнула девчонка, – вот я и говорю, увидела тебя из-за забора. Уже неделю, как вы приехали, а мы с тобой до сих пор не познакомились.

Ксюха с удивлением рассматривала эту чудную Наташу в линялом сарафане и не знала, что сказать.

– Ты ведь не гордая? – уточнила Наташа.

– Нет…

– Я так и подумала, что ты нормальная, а то ведь люди бывают разные…

Она как-то боком придвинулась, подошла вплотную к крыльцу и уселась ступенькой ниже. Ксюха поспешно поджала ноги, давая ей место.

Наташа устроилась, откинулась назад, положив локти на ступеньку, прямо как в кресле.

– Ну как? Обжились? – жмурясь на солнце, спросила Наташа.

– Да вроде, – неуверенно ответила Ксюха.

Она думала, что Наташа и дальше поведет светский разговор, будет расспрашивать ее о городе, школе, о ее друзьях, но та вдруг резко подалась к ней, схватила за плечо, притянула к себе:

– Видела кого-нибудь? – Ксюха заметила неподдельную тревогу в ее глазах, и даже не тревогу, а страх, и сама почему-то испугалась:

– Нет, я никого не видела, – шепотом ответила она.

Наташа отпустила ее плечо, снова раскинулась на ступенях и с досадой произнесла:

– Хоть бы котеночка завели! Эх вы, городские!

– А мы и хотели, – начала оправдываться Ксюха, – только у мамы аллергия на шерсть, вот и передумали.

– Да где мама-то?! – возмутилась Наташа. – В городе! А вы – тут!

– Бабушка сказала, что мы в следующем году кур разведем, – совсем уж растерялась Ксюха.

– Кур? – искренне удивилась Наташа. – Да при чем тут куры?!

– Ну, я думала, ты о животных говоришь…

Наташа досадливо отмахнулась:

– Слушай, ты ведь у тетки Надежды молоко берешь?

– Да, а что?

– И что же, она тебе ничего не говорила? – продолжала допытываться гостья.

– Да так, много чего, – Ксюха уже отчаялась понять, чего от нее добивается эта странная девчонка.

– Понятно… Все боятся, – еле слышно добавила Наташа.

– Кто боится? Чего?! – не выдержала Ксюха. – Да говори ты толком!

Наташа оглянулась по сторонам, снова притянула к себе Ксюху и зашептала что-то совсем уж несусветное:

– Ты вот что: первым делом с домовым подружись, поняла? Молочка, там, ему налей, попроси о помощи, – горячо дышала она прямо в ухо Ксюхе, – он, конечно, сделать ничего не сможет, но предупредит, если что… Теперь дальше…

У Ксюхи мурашки пошли по коже: какой домовой?! О чем предупредит?!

– Наташ, ты меня проверяешь, что ли? – напряженно засмеялась она. – Я уже не ребенок, в сказки не верю.

Наташа осеклась, нахмурилась:

– Вот ведь упрямая! – Она оттолкнула Ксюху. – Кто тебя проверяет? Я? Да я – единственная тут, кто тебе помочь хочет! Никто ведь со страху рта не раскроет! Иконы-то хоть в доме есть? – без особой надежды спросила она.

– Ну, у бабушки, кажется, есть, – Ксюха поежилась. Наташа говорила так убедительно, что Ксюха ощутила, что к ней подступает настоящий страх, безотчетный, необъяснимый. – Наташ, зачем ты меня пугаешь? – сквозь зубы спросила она. – Я, честно говоря, и так плохо сплю.

Спала Ксюха действительно плохо, то ли от жары, то ли от скуки, она и сама не знала. Подолгу лежала в темноте, забываясь лишь под утро. Ей все казалось, что под окнами кто-то бродит. Бабушке сказала, а та только посмеялась: кому тут бродить, может, кошка соседская…

– И правильно, не спи! Не спи! – убежденно добавила Наташа. – А то заявится, капнет черным воском, и все… Хотя если придет, то и бессонница тебе не поможет.

– Что?! – Ксюха вскочила и, спрыгнув с крыльца, уставилась на Наташу. – Ты это специально, да?

– Испугалась, наконец, – невесело усмехнулась Наташа, – только я тебе вот что скажу: лучше бы тебе отсюда уехать и бабушку увезти. Недоброе тут место! И помочь вам некому. Была бы жива баба Люба…

– Кто такая баба Люба? – машинально спросила Ксюха.

– Так, хозяйка дома… бывшая, – поправилась Наташа, – а ты разве не знала?

– Как звали хозяйку? Баба Люба? – переспросила Ксюха. – Нет, конечно. Родители дом покупали, откуда мне-то знать… я и не интересовалась этим никогда.

Наташа задумалась, замолчала, глядя куда-то в сторону. Ксюха не выдержала.