Миллениум. Тетралогия. (ЛП)

— Мне поручено написать книгу, в которой жизнь семьи будет описана начиная с того момента, как Александр Вангеерсад вместе с Бернадотом сошел на берег в Швеции, и заканчивая сегодняшним днем. В ней будет рассказываться о промышленной империи, просуществовавшей много десятилетий, но, естественно, и о том, почему эта империя рушится, и об имеющихся в семье противоречиях. В таком повествовании невозможно обойтись без того, чтобы наружу не выплыла разная грязь. Однако это не означает, что я ставлю своей целью очернять семейство или рисовать оскорбительные портреты. Например, я уже встречался с Мартином Вангером, которого нахожу симпатичным человеком, и в таком ключе я и собираюсь о нем писать.

Сесилия Вангер не ответила.

— О вас я знаю, что вы учительница…

— На самом деле даже хуже того, я директор гимназии в Хедестаде.

— Извините. Я знаю, что Хенрик Вангер к вам хорошо относится и что вы замужем, но живете отдельно от мужа… вот, собственно, и все. Конечно, вы можете разговаривать со мной, не боясь, что вас процитируют или выставят в нежелательном свете. Но когда-нибудь я наверняка приду к вам и попрошу ответить на вопросы, касающиеся того или иного конкретного события, на которое вы можете пролить свет. Тогда уже речь пойдет об интервью, и вы сами будете решать, отвечать вам или нет. Но я заранее дам вам понять, когда наша беседа примет официальный характер.

— Значит, я могу разговаривать с вами… не для печати, как это у вас обычно называется?

— Конечно.

— А этот наш разговор не для печати?

— Сейчас вы просто соседка, которая зашла познакомиться и выпить чашечку кофе, только и всего.

— Хорошо. Тогда можно задать вам один вопрос?

— Пожалуйста.

— Какая часть этой книги будет посвящена Харриет Вангер?

Микаэль прикусил нижнюю губу и, подумав, постарался ответить непринужденно:

— Честно говоря, понятия не имею. Конечно, из этого вполне может получиться глава. Все-таки такое драматическое событие, и на Хенрика Вангера, по крайней мере, оно оказало большое влияние.

— Но вы здесь не для того, чтобы разбираться в ее исчезновении?

— Почему вы так подумали?

— Я знаю, что Гуннар Нильссон приволок сюда четыре огромные коробки. Это очень похоже на архив частного расследования Хенрика за все годы. А когда я заглянула в бывшую комнату Харриет, где Хенрик обычно хранит свое собрание бумаг, их там не оказалось.

Сесилия Вангер была явно неглупа.

— На самом деле это вам надо обсуждать с Хенриком Вангером, а не со мной, — ответил Микаэль. — Разумеется, Хенрик рассказывал мне кое-что об исчезновении Харриет, и мне показалось интересным ознакомиться с этим материалом.

Гостья изобразила еще одну безрадостную улыбку:

— Иногда меня занимает вопрос, кто из них более сумасшедший — мой отец или дядя. Я обсуждала с ним случай с Харриет, вероятно, уже тысячу раз.

— А что, вы думаете, с ней произошло?

— Это уже вопрос в порядке интервью?

— Нет, — засмеялся Микаэль. — Из чистого любопытства.

— А мне любопытно, неужели вы тоже чокнутый. Вы купились на рассуждения Хенрика или же он опять завелся на сей раз благодаря вам?

— По-вашему, Хенрик чокнутый?

— Поймите меня правильно. Хенрик — один из самых душевных и заботливых людей, кого я знаю. Я к нему очень хорошо отношусь. Однако в отношении Харриет он просто сумасшедший.

— Но у него была веская причина сойти с ума. Ведь Харриет действительно исчезла.

— Мне просто чертовски надоела эта история. Она уже много лет отравляет жизнь нам всем и никак не может закончиться.

Внезапно Сесилия поднялась и стала натягивать меховую куртку.

— Мне надо идти. Вы действительно приятный человек. Мартину тоже так показалось, но на его мнение не всегда можно полагаться. Если будет желание, заходите ко мне на кофе в любое время. По вечерам я почти всегда дома.

— Спасибо, — ответил Микаэль.

Когда она уже подходила к входной двери, он крикнул ей вслед:

— Вы не ответили на вопрос, не относящийся к интервью!

Она задержалась в дверях и произнесла, не глядя на него:

— Я не имею представления о том, что случилось с Харриет. Но думаю, что у этого есть столь простое и будничное объяснение, что мы поразимся, если когда-нибудь узнаем правду.

Она обернулась, улыбаясь, и впервые в ее улыбке появилась теплота. Потом Сесилия помахала рукой и исчезла.

Микаэль остался сидеть за кухонным столом. Наряду с некоторыми другими, в перечне членов семьи, находившихся на острове в день исчезновения Харриет, имя Сесилии Вангер было выделено жирным шрифтом.

Если знакомство с Сесилией Вангер в целом оказалось приятным, то встреча с Изабеллой Вангер оставила противоположное впечатление. Матери Харриет теперь было семьдесят пять лет; как и предупреждал Хенрик, она оказалась очень стильной женщиной, немного напоминавшей Лорен Бэколл

[38]

в старости. Микаэль столкнулся с ней однажды утром, направляясь в «Кафе Сусанны». Худенькая, в каракулевой шубе и соответствующей шляпе, с черной тростью в руке, она походила на стареющего вампира; по-прежнему красивая, но ядовитая, словно змея. Изабелла Вангер явно возвращалась домой с прогулки. Она окликнула его с перекрестка: