МилЛЕниум. Повесть о настоящем. Книга 3

Я смотрю на Игоря. Может мне не льстить его желание? Его, вот такого, совершенного физически, необычного во всех отношениях человека? Нет, мне это приятно. Мне это льстит, меня это привлекает, волнует и он это знает. Всегда так было, но не теперь. Сейчас у меня паралич сердца, я ничего не чувствую кроме сгустка боли в нём. Расставание с Лёней заполнило мою душу полынью. Цветов нет. Только горечь, ветер шевелит длинные стебли…

– Сколько девушек у тебя было за эти месяцы? – спросила я.

Игорь засмеялся:

– По-твоему, я подсчитывал? – засмеялся Игорь. – Но, если честно, можно сказать, что нисколько.

– Почему можно так сказать? Как это получается у тебя? Как это вообще у вас получается?!

– Ну… – я придвинулся, сцепив пальцы в замок, и глядя на неё поверх них, – может быть, потому что я влюблён в тебя?

– Вы все так делаете, трахаетесь с кем придётся, а при этом можете быть в кого-то там влюблены?

– Кто это «все»? Твой муж так делает? Что, изменил тебе?

– Изменил… нет… только… Он сделал ребёнка чужой девчонке, – сказала я, вздрогнув от собственных слов. Мне больно даже от слов.

– Поэтому ты ушла? Что, так трудно это пережить? Просто интересно…

– Интересно? Ну и ну… – разозлилась я. – Если бы… а впрочем, не хочу я это обсуждать.

– Не обсуждай, как хочешь, – согласился Игорь, отодвигаясь, – лох он, твой муж. Потрать как можно больше денег на тряпки, девушки говорят, это помогает.

Я потратила. Не помогает. Очень-очень-очень много денег. Так много, что в какой-то момент я перестала понимать, что мы тратим деньги… только в первых двух магазинах я ещё удивлялась, как легко Игорь расплачивается, даже не спрашивая цен.

Когда через неделю взорвался дефолт и все цены выросли в несколько раз, Игорь хохотал до слёз:

– Ты даже в этот раз умудрилась сэкономить, Лёля, умора! Как тебе это удаётся?! В кои-то веки решилась потратить мои бабки и сделала это за три дня до взлёта цен!

Игорь держал себя джентльменом. Даже не входил ко мне в комнату без разрешения. Даже не так, как было до того, как мы стали любовниками.

О, да! Я держался из последних сил вообще-то. Деликатничать с женщиной, которая принадлежала тебе, которую ты любишь и хочешь, не так-то просто. Я ждал момента. Я радовался, что она даже в мыслях не держит, что я могу быть причастен к тому, что случилось между ней и её благоверным. Но, действительно, с чего бы она стала предполагать это?

Мы много времени проводили вместе. Мы полюбили ходить в кино «Иллюзион», что в высотке на Котельнической. Мы гуляли, болтали, я рассказывал о моей Москве, и проехали всё же на троллейбусе по Садовому кольцу, я провёл шикарную экскурсию для неё во время этой поездки. Мы были вместе почти постоянно, почти всё время, что она не была на своих занятиях. Она рассказала, почему едва не вылетела из своей ординатуры.

– Что отказалась от… Слушай, но почему? Ты разве сама не делала этого никогда?

– Мне повезло.

– И ты такая принципиальная? Выбрала бы другую специальность.

– Я не хочу другую, – сказала Лёля с твёрдой убеждённостью в голосе. – Я не хочу делать этого и всё. Ты не представляешь, поэтому тебе кажется, что…

– Я не представляю, потому что и мне, как ты говоришь, повезло, никогда я не имел возможности стать отцом… Ни разу в жизни.

– Тебе от этого грустно?

Я не знал ответа на этот вопрос, у меня никогда не было момента в жизни, когда я задумался бы об этом, кроме того времени, когда Лёля была моей, улыбаясь, смотрела на меня и предполагала со мной жить.

Теперь же она, похоже, не хочет жить вовсе… Мы много разговариваем. Я ищу пути к тому, чтобы вернуть себе все утерянные мной позиции. Мне удалось это только в день, когда муженёк Лёли явился выяснять отношения к больнице, где она работает и около которой мы ждали её в машине.

Это она придумала, чтобы машина привозила и увозила её от больницы, машина и мордовороты.

– Зачем тебе это? Ты что-то хочешь показать? Что ты настоящая бандитская маруха?

Она смутилась немного:

– Ну… в этом роде…

Я не стал возражать. Я люблю играть, а уж в игру, которую Лёля придумала из-за меня, тем более. Я сам нередко сопровождал её. Машина довозила нас до дома за три от моего, мы выходили, шли в подъезд и там проходили через очень удобные переходы в наш дом, не замеченные никем. Так что никто, даже эта липовая охрана так и не знает, где мы живём. Осуществлять это мне помогают всё те же пресловутые знания, которыми я обладаю с детства. В данном случае, знания планировки чердаков и подъездов домов на Садовой.

В тот день, когда Легостаев младший явился выяснять отношения с Лёлей, я как раз был с ней. Их разговор вышел недлинным, она почти летит на высоких каблуках к машине…

– Расстроилась? – спросил я, и потянулся было к ней, но Лёля предупредительно подняла руку, не позволяя коснуться себя.

– Если так его любишь, простила бы… – внутренне сжавшись, сказал я. Возьмёт и последует моему совету.