Миллениум

— Лучше наличными. — Тураев перехватил удивлённый взгляд Мерейно — ведь при нём не было ни кейса, ни даже борсетки. — У меня в кармане свёрнутая, но очень вместительная сумка. А следов в банках или ещё где-то я оставлять не хочу. Начнут допытываться, кто да что. Вы хотите выплатить всё сразу, ещё до передачи документов?

— А куда вы денетесь? — устало махнул рукой Лукин. — Сами сказали, что вы — не Люба Горюнова. Вам же спокойнее будет. А насчёт следов — разумно.

Лукин нажал кнопку на стене. Яхту болтало с такой силой, что Артур ощутил дурноту и решил, что пора ставить точку во всей этой игре.

— Сейчас вы получите десять пачек, в каждой из которых по сто стодолларовых купюр. Ни одной фальшивой среди них, разумеется, нет. До гостиницы вас проводят наши люди, а дальше вы станете принимать решения самостоятельно. Куда вы денете эти деньги, меня совершенно не интересует. Важно то, что вы примете их от нас и тем самым возьмёте на себя определённые обязательства. С этой минуты вы забываете о нашем существовании, а официально вас освободили от расследования ещё в марте месяце. Ориентировки на похищенную девочку больше не существует — об этом позаботились люди, которые имеют полномочия гораздо большие, чем вы. Так что расстанемся друзьями…

Лукин повернулся к Миненкову, который стоял в проёме дверей и раскачивался взад-вперёд, держась за косяки.

— Принеси мой кейс и приготовься сопровождать господина Тураева обратно в Петербург.

— Один момент! — И Николай скрылся.

Артур думал только об его пистолете — вынул начальник охраны оружие из кармана или нет. Голыми руками с троими ему не справиться, да ещё прибегут другие. Тогда всё закончится мерзко и глупо. Можно, конечно, взять деньги и уехать, если не представится возможности завладеть оружием. А потом явиться с пачками на Петровку и всё рассказать. Но раз у Лукина везде свои люди, скандал получится потрясающий. Из розыска вышвырнут точно, а, может, и посадят на несколько лет.

Или вернуть доллары Лукину, тем самым сняв с себя обязательства? Но тогда его просто прикончат — или тут же, выбросив труп в залив, или чуть позже — под видом автокатастрофы или попытки ограбления. А сами останутся жить на белом свете и творить свои чёрные дела…

— Вот, пожалуйста!

Миненков держал кейс в правой руке, а рукоятка серебристо-алюминиевого пистолета выглядывала из левого кармана пиджака.

У Артура оставался один-единственный миг, чтобы перехватить оружие, которое определённо было заряжено, сбросить предохранитель и выстрелить начальнику охраны в висок. Это не очень удобно было делать, сидя в низком кресле. Но поскольку других вариантов не оставалось, пришлось действовать так.

Миненков, передавая кейс Лукину, повернулся к гостю левым карманом, и тотчас же оружие оказалось в руке Тураева. Хрустально-ясное сознание помогло Артуру не промахнуться даже при сильнейшей качке, и пуля пошла точно в цель.

У этого пистолета был негромкий бой, и поэтому Лукин не сразу сообразил, почему Коля повалился на него, беспомощно взмахнув руками. Мерейно, решив, что это случилось из-за качки, подхватил Миненкова под мышки и увидел на его виске обрызганную кровью дыру. Потом обернулся к Тураеву и наткнулся взглядом на дуло пистолета, которое в следующий миг плюнуло огнём. Косарь качнул назад, увлекая за собой тело Миненкова.

— Вы что?! Вы что делае… — Лукин не договорил.

В грудь его толкнула страшная сила, которая была неумолима, безжалостна и спокойна. Пол под ногами Иннокентия вспучился и рухнул. Свет плафона под потолком показался нестерпимо ярким. А потом из горла хлынула кровь — пуля пробила дугу аорты.

Три тела лежали под ногами Тураева, и он не секунду замер, усмехнулся, но удержался от желания сделать контрольные выстрелы.

— Мы в расчёте, господа! — сказал Тураев и принялся обыскивать карманы убитых и каюту, потому что хотел раздобыть ещё какое-нибудь оружие. Но, кроме пистолета Миненкова, ничего не обнаружил.

В коридоре простучали шаги, и дверь отворилась. Тураев бил, как в тире, и четвёртым выстрелом уложил того самого длинноногого охранника из джипа, который так ничего и не успел сообразить. Из его наплечной кобуры Тураев извлёк ещё один пистолет, и тоже бесшумный, а из жилета-разгрузки — две «лимонки». Ребята Лукина действительно было экипированы на славу.

Яхта подлетала на волнах, и стены качались вокруг Тураева. Он не представлял себе, сколь далеко от берега находится судно, да и вообще не желал пока уходить. Погасив в каюте свет, Артур устроился на полу, взяв в каждую руку по пистолету. И, едва дверь опять открылась, пальнул по-македонски. Два человека упали. Один замер, другой продолжал дёргаться и стонать. Тураев даже не знал, кто они — охранники или члены экипажа яхты.

— Ну, вот и всё, Иннокентий Павлович! — Артур вытер мокрый лоб рукавом куртки. — Не знаю, почему этого не могли сделать другие…