Миллениум

Чтобы не привлекать к себе внимание, Павлов обрил голову и стал пользоваться специальными кремами для удаления растительности с лица. Потом он понял, что этого можно было бы и не делать, поскольку в моду вновь стали входить парики разнообразной формы и даже накладные усы и бороды. В университетской поликлинике, куда он обратился с просьбой о проведении пластической коррекции лица, ему предложили заодно подобрать имплантаты для увеличения молочных желез, но он отказался. Таким образом, он стал внешне похож на тинэйджера мускулинного типа, что, в свою очередь, создало для него некоторые проблемы. Его новый имидж соответствовал определенному эталону красоты, который пользовался огромной популярностью в индустрии развлечений.

На улице и общественных местах к нему, совершенно не стесняясь, подходили подростки феминного типа с предложением познакомиться и вместе провести время. Взрослые андрогины предлагали то же самое, но уже за деньги. Как не велик был соблазн испытать новые ощущения, Павлов от подобных предложений в вежливой форме отказывался, зная о том, что криминальная полиция ведет за ним скрытное наблюдение. Ему совсем не хотелось в начальный период социальной адаптации попасть в какую-нибудь скабрезную историю с демонстрацией ее подробностей в электронных средствах массовой информации.

Почти ежедневно он общался с Эмм Ми Фиш. В соответствии с утвержденным кафедрой этологии Новосибирского университета планом научных исследований Павлов проходил различные тесты: интеллектуальные и психологические. Они часто вместе обедали в недорогих летних кафе под открытым небом и в маленьких уютных ресторанах, в которых предлагались блюда, порядка, тысячи наименований. Многое из его теперешнего рациона питания ему совсем не нравилось, наверное, по причине заложенных в его генотипе физиологических особенностей восприятия вкуса. Единственный продукт питания, который неизменно приводил его в восторг, были фрукты с удивительным сочетанием сочной мякоти и аромата, например, арбузы с запахом земляники или яблоки со вкусом вишни, малины и абрикоса.

IV

Однажды в первых числах июля, когда Новосибирск плавился в летней жаре, Павлов и Эмм Ми Фиш сидели в летнем кафе на берегу Оби в тени векового дуба и лакомились розовыми дынями с медовым ароматом и фруктовым мороженым.

Павлов рассказывал о своих планах поездки в Москву в свою первую служебную командировку. Он намеревался пробыть в столице Восточной Европы ровно две недели и за это время не только продвинуться в изучении проблемы "Мироощущение человека XX столетия", но и разыскать, если получится, своих генетических родственников. Он уже направил соответствующий запрос во Всемирный банк данных ДНК. В ответе, который он получил, было сказано, что, хотя у современных людей иной, чем у него, генотип, некоторые устойчивые повторяемости генов позволяют сделать вывод о том, что по отношению к некоторым, ныне живущим индивидам, он является их физическим предком. Его лишь просили уточнить имена, фамилии, даты и место рождения его детей. На этот вопрос Павлов определенно ответить не мог, так как не знал, оставил он после себя в XX веке потомство или нет.

По реке мимо летнего кафе проплывали прогулочные катера и обычные весельные лодки в виде байдарок. Был радостный предпраздничный день. Народ в предвкушении приятного отдыха и развлечений направлялся на дикие пляжи и в загородные дома. У причала неподалеку от кафе остановился прогулочный катер, изготовленный из какого-то прозрачного материала. С визгом и хохотом по выдвинутому трапу на берег выбежала группа совершенно голых тинэйджеров и направилась к роботу-официанту, чтобы заказать мороженое и прохладительные напитки. Пока робот-официант выполнял заказ, тинэйджеры присели за соседний столик и принялись что-то горячо обсуждать.

— Совсем молодежь от рук отбилась, — недовольно поморщилось Эмм Ми Фиш и, подойдя к тинэйджерам, строгим голосом напомнила им о запрете обнажаться в общественных местах, а также о сумме штрафа, которую у них за это правонарушение вычтут из их будущей зарплаты.

— До зарплаты еще надо дожить, — глубокомысленно заметил один из тинэйджеров и все остальные дружно засмеялись.

— Ой! А мы вас узнали! Вы — доктор М, которого трахала волосатая обезьяна. Мы видели это по каналу "2х2", — сказал кто-то из тинэйджеров, вызвав у своих товарищей новый взрыв хохота.

Эмм Ми Фиш, покраснев от стыда, вернулось за свой столик.

— Я все слышал. Пойдемте отсюда, — предложил Павлов.