Миллениум

— Не секрет. Он умер, не приходя в сознание после долгой и продолжительной болезни, — мрачно произнес Цибиков, но по его тону, Павлов понял, что это не совсем так

Потом они говорили о разных пустяках, в частности, о деле, которое Павлов безуспешно пытался организовать в Смоленске. Цибиков обещал ему помочь, используя свои старые служебные связи. Они также договорились о том, что будут немедленно ставить друг друга в известность обо всем, что связано с убийством доктора Ситникова.

В половине двенадцатого дежурная объявила о посадке, и пассажиры человек 80 столпились у стойки выхода на аэродром. Павлов был в шоке, думая — куда же все поместятся?! Цибиков, улыбаясь, со знанием дела объяснил, что сначала

посадят тех, кто с билетами на утренний рейс. Потом с билетами на вечерний рейс. Потом те, кто вообще хоть с какими-нибудь билетами. Далее зайцы. Сам ЯК-40, по его словам, "модернизирован" путем установки 4 лишних кресел в багажнике. Итог: в салон, как в трамвай, набьются человек 70, из которых, как минимум, человек 30 лишних.

— Это же страшный перегруз! — ужаснулся Павлов.

— Ничего подобного! Это — наша норма. Тут главное взлететь и набрать эшелон, то есть маршевую высоту, — рассмеялся Цибиков и, похлопав Павлова по плечу, протиснулся в толпу.

Весь день Павлов пребывал в сильном волнении. В голову лезли навязчивые мысли о том, что борт, на котором Цибиков улетел, разбился. Вечером, не выдержав, он позвонил в Москву. Доктор оказался дома, шутил и просил не зацикливаться на теме смерти.

— Все мы когда-нибудь умрем: кто-то раньше, кто-то — позже, и хотя бы по этой причине нам не следует отравлять друг другу жизнь, — сказал Цибиков, выслушав его признание о том, что после смерти доктора Ситникова он совсем потерял веру в людей и в торжество гуманизма.

В самом конце разговора Цибиков, утешая его, процитировал стихи своего любимого современного поэта Андрея Полонского:

"На перекрестках всех земных дорог,

где столько жизней в пропасть пролетело,

благословенны будни, пища, кров,

все видимые цели и пределы.

И если плоть неумная, устав,

вновь возопит, что ей ничто не мило,

я вспомню общевойсковой устав

в частях архистратига Михаила".

В ту же ночь Павлов "досмотрел" сон, в котором он вспоминал жизнь человека-дельфина по имени Пик-вик из племени глобицефалов и терялся в догадках, что бы это значило.

VII

Люди-инопланетяне удалили у Пик-вика разбитые плавники и вживили вместо них протезы из какого-то сверхпрочного материала. Операция проходила в просторном помещении, где была установлена оцинкованная ванная с проточной фильтрованной морской водой. Врачи применили местную анестезию, поэтому боли он почти не чувствовал, но страха, понятное дело, натерпелся немало.

Сразу после операции его поместили в небольшую огороженную бухту-залив с растущими на берегу густыми зелеными кустами, похожими на коралловые заросли удивительных форм. Так близко у горы-острова Пик-вик никогда не был. Окружающие центр земли рифы и скалы, сильные течения и бурлящие водовороты, не позволяли дельфинам подплывать к этому месту на расстояние ближе, чем полтора-два километра.

Как опытный разведчик, Пик-вик с момента своего появления на горе-острове скрытно проводил наблюдения и собирал сведения об инопланетянах и их базе. Он довольно точно установил их количество (двенадцать человек) и половую принадлежность, обнаружил с десяток сооружений из звуконепроницаемого материала и три летательных аппарата.

Семерых инопланетян по видовой и половой принадлежности Пик-вик однозначно идентифицировать не смог. В его сообщении они фигурировали, как человекообразные бесполые и бессердечные особи, у которых в голове вместо мозгов металлические шарики. Так он классифицировал интеллектуальных роботов-ассистентов, помогавшим людям в проведении научных исследований и занимавшихся обустройством их быта в тяжелых природно-климатических условиях.

Первое свое сообщение в диапазоне частот ультразвуковой волны Генерального штаба Пик-вик передал на второй день после операции. Его услышали и поблагодарили за информацию, а вскоре он получил приказ продолжать наблюдение и постараться войти к людям в доверие, чтобы выяснить цель и продолжительность их визита.

В бухте, в которой его поселили, Пик-вику было тесновато, то есть неглубоко. Он всерьез опасался, что при восходе Желтого солнца, он не сможет удержаться вдали от берега и приливные волны выбросят его на острые рифы. Оперировавшие его врачи: хирург Святослав Мельник и два робота-ассистента, — ежедневно, одевшись в гидрокостюмы, плавали вместе с ним. Они брали у него на анализы кровь и снимали показания многочисленных приборов, установленных на его теле. Дельфиньего языка врачи не знали, но Пик-вик понимал, что они выполняют какую-то важную работу, и относился к ним дружелюбно.