Миллениум

После этого изо рта Петровича медленно вышло тёмное облачко и сконденсировалось в человеческую голову. Это была голова мужчины ничем не примечательной наружности, примерно 45 лет от роду, с гладко выбритыми щеками. Под головой, у которой не было шеи, образовался темно-серый "туман", "дым" закручивался по спирали винтом. Нижний конец спирали уходил Петровичу в полуоткрытый рот.

— Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да сбегут от лица Его ненавидящие Его! — воскликнула Урсула и перекрестилась. То же сделал и Деметрис, удивляясь тому, что произошло. И что за великие и таинственные слова произнесла его дочь?!

Мужская голова неторопливо поплыла вверх, подобно воздушному шару, и уперлась в потолок веранды. Заканчивающаяся штопором лента "тумана" потянулась следом за ней. Ее нижний подрагивающий кончик выскочил, как мышиный хвостик, изо рта Петровича, и рот его резко захлопнулся, звучно щелкнув челюстями. Над потолком раздался хлопок, как от разбитой электрической лампочки. Петрович на мгновение замер и тут же со стоном повалился лицом на стол, сметая на пол посуду.

……………………………………………………………………………………………………

У Петровича произошел спазм периферических сосудов, и наступила рефлекторная остановка дыхания, но умереть ему Урсула не дала. После прямого массажа сердца она внутривенно ввела ему концентрированный раствор белка и хлорид калия. Электроника, которой он был напичкан, потеряла контакт с нервными окончаниями, и он утратил способность улавливать ультразвук, инфракрасный свет, рентгеновские и радиоволны. Что это для него означало? Да ничего особенного. Просто Петрович уже не мог видеть в темноте, проходить сквозь стены, и напрямую соединять свой мозг с резервным персональным компьютером, имплантированным в ягодицы.

Придя в себя и почувствовав себя человеком, Петрович немедленно захотел искупаться в море.

— Темно ведь уже. Вдруг утонешь? — пыталась остановить его Урсула.

— Не могу! Металл-оксидную чешую надо с себя содрать. Чешусь весь! — взмолился он.

— Пусть идет. Только посвети ему фонарем, — попросил Деметрис Урсулу, не зная, следует ему радоваться или огорчаться по поводу произошедшей с Петровичем метаморфозы.

В своей жизни ему уже однажды пришлось столкнуться с одним киборгом. Это был Алхан — вождь союза племен джурджени, которые появились в Прибайкалье вскоре после того, как Павлов отправился в кругосветную экспедицию. Он был в курсе того, что Алхана создала Цинь Ши Хуан в своей лаборатории на полуострове Давос, превратив его из мальчугана, больного полиомиелитом, в могучего и бесстрашного воина. Силища у него была такова, что он мог запросто поднять лошадь вместе с седоком, бежать весь день без устали и уложить одним ударом своей палицы семерых противников. Илинойцы Алхана смертельно боялись и даже приписывали ему колдовские способности и магические знания.

Деметрис победил этого монстра в два счета: вызвал на поединок и заставил сражаться со своей голограммой. Сам же он в это время сидел под кустом и наблюдал за битвой между новым Ахиллесом и новым Гектором из бинокля. Несколько раз Алхан своей огромной палицей вколачивал голограмму Деметриса в землю, пока не догадался, что имеет дело не со смертным мужем, а с могущественным призраком. Тогда он встал перед голограммой на колени и слезно молил "божественного Деметриса Паулюса" сохранить ему жизнь. Убивать Алхана или выставлять его на всеобщее посмешище он не захотел и предложил заключить между ними, их сыновьями и сыновьями их сыновей вечный мир, — после чего джурджени сняли с Тхэбая осаду и возвратились в Альхон.

…………………………………………………………………………………………………

Искупавшись, Петрович захотел есть. Урсула проводила его на летнюю веранду и предложила корзину свежих фруктов. Насытившись смоквами, дынями, абрикосами и маракуйей, Петрович заснул в большом плетеном кресле, больше напоминавшем своего рода гамак. Он проспал всю ночь и половину следующего дня. Павлов почивал примерно столько же, но уже под воздействием препарата "Тысяча и одна ночь". За обедом они снова встретились и разговорились на тему о двойниках. Деметрису было интересно знать, доводилось ли Петровичу сталкиваться со своим вторым "Я"?

Тут к месту следует сказать, что после вчерашнего происшествия внешне Петрович совсем не изменился, разве что глаза оживились и движения стали более раскрепощенными. Урсула считала, что ему следовало бы еще денек-другой отдохнуть, адаптироваться к новому восприятию мира и к переходу на "биологическое топливо", то есть человеческий способ восстановления и накопления энергии. Тот не возражал и утверждал, что будто заново родился.