Читаем Милюков полностью

Правда, непосредственным результатом временного отстранения от университета было расставание с девушкой, за которой ухаживал Павел, не исключая возможности жениться на ней. Ее имени и фамилии он в воспоминаниях не называет. Да и чувства, по всей видимости, глубокими не были. Во всяком случае, вопросы девушки о карьерных перспективах молодого человека показались ему оскорбительными, отношения быстро охладели, а затем и прекратились. В уже цитированном письме сыну Павел Николаевич писал: «Несчастная любовь нанесла мне первые тяжелые удары, которые я считал концом своего морального существования… [но] со временем (на самом деле очень быстро. — Г. Ч., Л. Д.) увидел, что всё это — этапы саморазвития и что жизнь не кончается на первых впечатлениях и первых неудачах»{98}.

Интимную жизнь в то время принято было держать в большом секрете, так что мы не знаем, были ли у Милюкова до женитьбы сколько-нибудь длительные плотские связи (очень трудно себе представить, что полный сил спортивный молодой человек был настолько поглощен академической и общественной деятельностью, что полностью пренебрегал женским полом). Во всяком случае, никакими конкретными данными на этот счет мы не располагаем.

Нужно было как-то провести время до восстановления в университете. Речь шла не об очень длительном периоде — Павел, судя по всему, был исключен в конце марта 1882 года; следовательно, в его распоряжении было пять месяцев, включая летние каникулы. Он ни минуты не колебался, когда приятель брата по Техническому училищу Кречетов, располагавший средствами, да и с повадками, как писал Милюков, «молодого купчика»{99}, предложил составить ему компанию в поездке по Италии. Поездка предполагалась за счет спутника. Но, опасаясь, что путешествие окажется пустой тратой времени, Павел предложил, что поедет как бы за свой счет — возьмет у Кречетова нужную сумму взаймы на несколько лет. Тот согласился. Такое решение оказалось правильным, ибо уже в самом начале путешествия Кречетов стал задерживаться в том или ином городе, то ли увлекаясь местными случайными достопримечательностями, то ли просто предаваясь загулу. В результате спутники скоро расстались, и с мая по август 1882 года Милюков путешествовал один.

Это была его первая зарубежная поездка, к которой 23-летний молодой человек тщательно готовился по справочникам и путеводителям, а затем и по художественным монографиям, распределяя маршрут по дням и даже по часам. Между прочим, полицейские власти России оказались достаточно снисходительными — вначале выдали Милюкову после отчисления из университета бумаги на право проживания во всех городах России, а затем, 5 мая 1882 года, заграничный паспорт.

Венеция, Падуя, Болонья, Пиза, Флоренция с их великолепными памятниками искусства Средневековья и Возрождения буквально пролетели перед его взором. В Риме (включая Ватикан) Милюков провел целый месяц. Здесь он получил разрешение на занятия в грандиозном Ватиканском музее и даже на выполнение эскизов со скульптур{100}. Затем последовали Неаполь с развалинами Помпей и, наконец, остров Капри. Завершая путешествие, он оставил в памятной книге на горной вершине Капри запись: «Quid notum neminititis scribam litteris nomen? Ignotus utmaneam, hae solae sufficiunct. P. M., Mosquensis» («К чему писать всеми буквами никому не известное имя? Чтобы мне остаться неизвестным, достаточно и этих одних. П. М., москвитянин»). Запись вроде бы скромная. Но не видится ли за этими словами стремление к тому, чтобы его имя стало известным? Во всяком случае, несомненно, что Павел Милюков при всём пристрастии к художественным ценностям Италии уже подумывал об этом. Видимо, это закономерно — человеку, не стремящемуся к славе, идти в политику не следует.

Но тяга к политике еще не доминировала, хотя и ощущалась. Милюков стремился прежде всего построить основательную научную карьеру, а сделать это наскоком было невозможно. Необходимы были глубочайшие знания в избранной области. Овладение ими, тем более на итальянской земле, доставляло истинную радость. Вообще создается впечатление, что организованность и методичность, жесткое распределение времени сочетались у молодого человека с юношеской романтичностью, увлечением тем, чем он занимался, не замечая времени.

В течение всей заграничной поездки Павел рано поднимался с постели и шел в очередной музей к открытию, проводя там обычно целый день. Был случай, когда он так углубился в созерцание через окно в Капитолийском музее в Риме так называемой Tabula iliaca — каменной доски рубежа нашей эры с изображением эпизодов Троянской войны, что не услышал предупреждающего звонка о закрытии музея и, подойдя к выходу из зала, обнаружил, что дверь заперта. Пришлось через окно звать на помощь. Смотрители, ругаясь, отворили дверь и выпустили нарушителя, предварительно обыскав его.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии