Милиционер Денисов

— Это верно, — согласился Денисов. Теперь ему было совершенно ясно, что, кроме навязчивых и противоречивых подозрений, у его нетерпеливого, плохо владеющего собой противника ничего нет и ему, Денисову, следует только продолжать свою игру, не допуская ни одной ошибки. — Дело рискованное, опасное… Мастер как-то говорит: “В лифте темно! Полезай после смены наверх, сменишь трансформатор!” Трансформатор там стоял — триста восемьдесят вольт на двенадцать. Сменить — пара пустяков: напряжение отключил, четыре винта отвинтил, новый трансформатор подключил, четыре винта завинтил. Работы — всего ничего. А дело было в конце месяца, авральчик. Лифт туда-сюда — в работе. Мне бы действительно дождаться конца смены… А я на футбол спешу — “Торпедо” играет. “Сделаю под напряжением!” Залез наверх, трансформатор снял — все хорошо. Стою на резиновой прокладке, держусь только за один выход, не страшно. Ставлю новый трансформатор. Ну, низкий конец сделал, берусь за высокий. Вдруг лифт включили — а я, видно, задумался, что ли? — и щекой к железной стойке прикоснулся. Тут меня и приласкало. Как шибанет! Я через барьер — об стену. Две недели отвалялся!

Рассказывая, Денисов нашел повреждение в проводке; оно оказалось близ кровати, на которой сидел Новожилов. Привычными, ловкими движениями Денисов зачистил один конец провода, бросил его на спинку кровати и взялся за другой. Новожилов опасливо отодвинулся от шнура, вынул, наконец, руку из кармана и сел ближе к окну. Теперь он лишь искоса поглядывал на электрика, не упуская из виду топографов, которые все еще возились на лугу. Денисов был целиком поглощен возней с электричеством и что-то насвистывал. Потом он выпустил второй конец провода, и тот, упав, запутался в панцирной сетке. Бывший заводской электрик переставил лестницу и перешел к пробкам.

— Да, электрический ток — штука серьезная, — ты про электрический стул слыхал?

— Слыхал, — ответил постоялец и зябко передернул плечами… — Сразу насмерть или мучаешься?

“Да он же совсем-совсем… темный! — подумал Денисов. — Рассказать кому-нибудь, не поверят!”

Новожилов покосился на почерневшие, с оголенными концами провода, лежавшие на кровати, и еще раз отодвинулся, лязгнув сеткой.

— Не двигайся, — сказал вдруг Денисов, сам изумившись странному звучанию своего голоса, — не двигайся, Новожилов, а то поверну сейчас пробку и будет тебе электрическая кровать!

Рука Денисова застыла на белой фарфоровой пробке. Первым движением Новожилова было сунуть руку в карман за “баярдом”. Направленное на него черное дуло было не так страшно — это в его жизни уже случалось. Но рука на белом кружке, на ярком белом кружке, сделанном из материала, чуждого обычному для Новожилова кругу вещей, оказывала гипнотически парализующее действие. Он застыл, ожидая неминуемого электрического удара.

— Отец, зовите работников, — сказал Денисов Лукоянычу, не видя хозяина, но чувствуя поблизости его ошеломленное, застывшее лицо…

— Я сразу догадался, что он работник милиции, — хвастался Шагалову Лукояныч, когда Новожилов и остальные были уже в машине. — Когда еще лестницу попросил! Я даже хотел топор в дом принести: если что, думаю, я этого постояльца по башке!

— Уж этого нельзя, — сказал Шагалов.

Он тоже, кружа по лугу с теодолитом, почувствовал, что Денисов попытается взять Новожилова в одиночку, и проклинал и свое вынужденное бездействие и тот час, когда ему пришла в голову мысль взять на операцию милиционера-новичка, который смог бы внушить Новожилову мысль, что перед ним простые рабочие.

— Ну, ладно, пусть Денисов вам все поправит в проводке. Мы подождем.

Обратная дорога из деревни показалась короче и быстрее утренней. Равномерно покачивалась высовывавшаяся из кузова планка, постукивало пустое ведро. Оперативники почти не разговаривали между собою, но Новожилов ни на минуту не умолкал: ругался и задевал и Денисова, и Губенко, и Шагалова. Он по-прежнему бессмысленно и глупо искал ссоры. А вот о том, что сторожа у магазина убил не он, а сообщники, Новожилов не говорил, хотя это было бы единственной новостью, какую он мог сообщить работникам уголовного розыска.

На шоссе их встречал закрытый светло-зеленый фургон. Когда Новожилова увезли, в “газике” стало тихо.

— Слушай, Денисов, — спросил Губенко, — ты после окончания сборов где будешь работать?

— В транспортной милиции.

— Я понимаю, что в транспортной. А кем?

— Постовым милиционером.

— А в уголовный розыск тебя не возьмут?

— Я же не кончал милицейской школы.

— Так! — Денисов не уловил в этом “так” особого сожаления.

Больше Губенко ни о чем не спрашивал. Простился он с Денисовым очень тепло, даже по-дружески. Шагалов высадил его из машины на Садовом кольце, у площади Маяковского.

Неприятный разговор произошел в кафе, куда они, переодевшись, зашли поужинать. Ослепленный слегка крахмальной чистотой скатертей и хрустальным великолепием фужеров, Денисов подумал, что работники уголовного розыска хотят отметить свой успех. Может даже, он, Денисов, как удачливый дебютант, был обязан пригласить их сюда, но не догадался?